ВОСПИТАННИК АЭРОКЛУБА
"Победа", мягко покачиваясь на рессорах, мчалась мимо фабричных ворот "Пролетарки". Солнечные лучи, отражаясь в ветровом стекле автомобиля, яркими пучками света падали на стены домов, лица прохожих.
Машина ехала быстро, и тем не менее многие рабочие, направлявшиеся на утреннюю смену, успевали узнать сидевшего за рулем человека в летной форме.
- Это ведь наш, калининский,- сказал паренек, ученик ремесленного училища, споим товарищам. И ребята, видимо, вместе проходящие на фабрике производственную практику, остановились, провожая взглядом темно-зеленую машину.
- Я был на митинге, когда ему бюст в Рамешках открывали,- продолжал тот же вихрастый ремесленник,- Антонина Викторовна Невская, наша учительница, там еще выступала. Она и его, этого полковника, учила.
- Так это, значит, дважды Герой Смирнов? Я его тоже однажды видел,- проговорил другой юноша.
Чувствовалось, что ребятам очень хотелось, чтобы машина зачем-нибудь остановилась - тогда они смогли бы как следует разглядеть летчика-героя. Но "Победа" продолжала удаляться по проспекту имени Калинина. И вскоре (этого, конечно, не могли видеть ремесленники) она уже мчалась по шоссе, ведущему к аэроклубовскому аэродрому.
Эта дорога была хорошо знакома Алексею Семеновичу Смирнову. Сколько раз еще в то время, когда он был курсантом аэроклуба, проплывало это шоссе под крылом его учебного самолета. И только подумал он об этом, как тут же увидел в воздухе заходящий на посадку самолет По-2.
- Смотри, машина,- показал он на приземляющийся самолет сидящей рядом с ним женщине.- Вот так и я когда-то на этом аэродроме начинал летать.
И снова невольно припомнились Алексею Смирнову годы учебы в аэроклубе. Как знать, смог бы стать он таким умелым летчиком-истребителем, настоящим асом, если бы не прошел этой великолепной летной школы первой ступени! Именно здесь познавал он, в то время девятнадцатилетний рабочий, азы увлекательной, но сложной авиационной науки.
А как строг и требователен был первый инструктор Смирнова Сергей Мальков! Но, может быть, именно поэтому он и оставил о себе такую хорошую память. На долгие годы запомнились Смирнову, как, впрочем, и многим другим бывшим курсантам Калининского аэроклуба, наставления инструктора.
Мальков любил "повозиться" со своими питомцами, чтобы у них остались крепкие знания и навыки. Ни одна даже малейшая ошибка курсанта в технике пилотирования не оставалась не замеченной им.
- Инструктор, что врач,- часто говорил о своей профессии Сергей Мальков.- Он должен вначале поставить точный диагноз, а затем дать наиболее действенный рецепт.
Сам Мальков умело это делал: выяснив причины неудач обучаемых, он говорил, что надо делать, чтобы избежать ошибок, совершенствовать мастерство. К каждому курсанту он имел свой, особый подход: то и дело вмешивался в действия одного, но предоставлял чуть ли не полную самостоятельность другому, не боясь, что тот не справится с пилотированием машины. Инструктор хорошо знал, на что способен тот или иной курсант и как надо поступать, чтобы эти способности проявились возможно полнее.
Многие методы обучения и воспитания перенял от своего первого наставника и Алексей Смирнов. Став уже зрелым летчиком, командуя эскадрильей на фронте, он часто вспоминал своего инструктора и старался ему подражать.
Случилось, что молодой летчик, недавно пришедший в эскадрилью, допустил грубую ошибку при посадке - высоко выровнял самолет. Как бы поступил в таком случае инструктор Мальков? Как бы он отреагировал на ошибку обучаемого? Что бы он предложил для ее исправления? Командир эскадрильи принял решение лишь после того, как мысленно нашел ответы на эти вопросы.
- Завтра, лишь только вернусь с задания,- сказал он молодому летчику,- полетим на "спарке". Покажу вам, как надо подводить машину к земле.
Аэроклуб! Где бы ни был летчик, через какие бы суровые испытания ни прошел, никогда не забудет он своего первого полета на учебном самолете. "Вот и сбылась моя мечта",- с гордостью говорит себе каждый юноша, впервые испытав, что значит самому управлять самолетом. Многим сверстникам Смирнова, как и людям других поколений, с детства увлекавшимся авиацией, дал аэроклуб путевку в небо.
И как приятно бывало спустя много лет встретить человека, с которым вместе начинал постигать летное дело. Такие памятные встречи были и у Алексея Смирнова. Однажды по время боев с белофиннами на аэродром, где базировались истребители, приземлился бомбардировщик. Из его кабины вышли трое рослых, коренастых летчиков. И одном из них узнал Смирнов своего приятеля но Калининскому аэроклубу - Петра Исаева. И начались расспросы.
- А что слышал о Малькове?
- А где сейчас Венедиктов?
- Ты, я вижу, на "эсбэ" летаешь?
- А ты на "чайке"? Ну рассказывай, как воюешь. Но рассказывать Смирнову в то время, пожалуй, еще было не о чем. Он только дважды встречался с вражескими самолетами, и оба раза схватка заканчивалась тем, что неприятельские летчики убирались восвояси.
Настоящим мастером воздушного боя стал он позднее, в годы Великой Отечественной войны. Когда на прифронтовом аэродроме случай свел Смирнова с другим питомцем Калининского аэроклуба, бывшим текстильщиком "Пролетарки" Николаем Шевцовым, он уже имел немалые боевые заслуги.
- Смирнов сражается с врагом, как умелый воздушный боец,- сказал его Другу командир Тищенко.- У него хватка подлинного аса!
Эту лестную характеристику Алексей Смирнов постарался подтвердить в последующих воздушных боях с фашистами. Кое-кому из его боевых товарищей даже казалось, что ему просто везет: из многих, на первый взгляд, безвыходных положений он выходил победителем. Но дело было, конечно, не в везении, а в том, что день ото дня, от боя к бою росло его умение, повышалось мастерство. А отваги и мужества ему было не занимать.
Впрочем, не каждая схватка приносила ему удовлетворение. Под Воронежем, например, Смирнов попал однажды в такой переплет, что еле уцелел. Вылетев на "охоту", он встретил в воздухе две девятки "юнкерсов", шедших под прикрытием "мессершмиттов" бомбить наши позиции. Стремительно врезавшись в строй бомбардировщиков, отважный летчик первой же очередью сразил фашистский самолет. Только было собрался он повторить атаку, как на выручку "юнкерсам" поспешили "мессершмитты". Смирнов принял бой. Искусно сделав боевой разворот, он мгновенно оказался в хвосте вражеской машины. Длинная очередь прошила немецкий истребитель. Войдя в азарт, Смирнов бросился в погоню за противником и в конце концов добил его. Но в пылу боя Алексей не заметил, как другой "мессер" свалился на него сверху и внезапно ударил очередью по самолету. Пришлось выбрасываться с парашютом.
Этот бой был хорошим уроком для Смирнова. Он сделал для себя вывод - драться надо страстно, но нельзя безрассудно увлекаться атакой; отвагу и храбрость следует сочетать с трезвым и точным расчетом.
Каждый раз, возвращаясь с задания, летчик задавал себе вопросы: что новое по сравнению с известными ему приемами применил в этой воздушной схватке противник, что характерно для его тактики, в чем его сильные и слабые стороны? Во время боя Смирнов учился по малейшей эволюции, сделанной неприятельским самолетом, разгадывать намерение врага и противопоставлять ему свою тактику. Он атаковывал противника внезапно, неожиданно, умело сочетая маневр с огнем, стремился уничтожить врага с первой же атаки. В этом и заключалась одна из важнейших особенностей искусства аса.
Смирнов отважно сражался в небе Ленинграда, храбро дрался с врагом над Воронежем, проявил себя мужественным воином в боях на Калининском фронте.
Еще в первый год войны его, воспитанника комсомола, приняли в ряды Коммунистической партии. "В эти суровые и тяжелые для Отчизны дни,- писал Смирнов в своем заявлении в партийную организацию полка,- я имею огромное желание стать коммунистом. За великое и правое дело, за торжество коммунизма готов отдать все свои силы, а если потребуется - и свою жизнь".
Славная Коммунистическая партия воспитала в молодом офицере беззаветную преданность Советской Родине, жгучую ненависть к ее врагам. Она сделала летчика волевым, несгибаемым бойцом, не отступающим ни перед какими трудностями, готовым в любую минуту на героический подвиг во имя Отчизны.
Эти благородные качества наглядно проявились и во время боев за Невель. По шесть - восемь боевых вылетов совершал Смирнов ежедневно. И ни в одном из них не обходилось без встречи с фашистскими самолетами. Обнаружив в воздухе неприятеля, отважный летчик первым вступал в бой. Он действовал ошеломляюще, навязывал противнику спою волю и предпочитал всем видам боя только один - наступательный. Горячо, вдохновенно дрался Алексей Смирнов. За те бои ему присвоили звание Героя Советского Союза. Эту высокую награду он воспринял, кик и подобает советскому летчику. Он понял, что теперь его долг - еще беспощаднее разить врага, всеми силами способствовать быстрейшему очищению родной земли от гитлеровских захватчиков.
Не было дня, чтобы Смирнов, командовавший тогда эскадрильей, не уничтожил со своими ведомыми трех-четырех фашистских стервятников.
Многие корреспонденции и репортажи, публиковавшиеся в ту пору в газете воздушной армии "Советский сокол", выходили под шапками-призывами: "Летчики-истребители! Громите врага, как громит его гвардии капитан А. Смирнов!", "Атакуйте без промаха вражеские самолеты, как это делает отважный гвардеец А. Смирнов!".
По всему фронту гремела слава о бесстрашном и мужественном летчике.
Сам Алексей Смирнов, однако, никогда не был склонен преувеличивать свои боевые заслуги. Даже в дни напряженных боев он находил время для того, чтобы заглянуть в учебник по аэродинамике, разобраться в тех вопросах теории полета, которые казались ему недостаточно ясными. Плоды его работы над совершенствованием своего мастерства давали себя знать в любой воздушной схватке с врагом.
Однажды случилось так, что Смирнов оказался один перед несколькими фашистскими истребителями. Враги со всех сторон окружили его самолет. Казалось, летчику несдобровать. Но, прекрасно зная возможности своей машины, искусно владея техникой пилотирования, умея выбирать из многочисленных фигур пилотажа самую выгодную в данной обстановке и неожиданную для противника, Смирнов ловко увернулся от огня нападающих. Резко войдя в петлю Нестерова, советский летчик увидел, что гитлеровцы повторяют за ним фигуру. Тогда пройдя верхнюю точку петли, он сделал незаметный крен, и его машина уклонилась несколько вправо. Фашисты же выполнили эту фигуру в классическом стиле и потеряли преследуемого из виду. Этим не замедлил
воспользоваться находчивый летчик. Сделав во время выхода из петли небольшой доворот, он оказался чуть выше и сзади ведомого нападающей пары. Смирнов быстро нажал на гашетки, дал длинную очередь, и "фокке-вульф", загоревшись, упал на землю.
Тридцать четыре сбитых вражеских самолета - таков итог, с которым пришел летчик-ас к концу Великой Отечественной войны. Первый фашистский истребитель - "мессершмитт" - он сразил над Карельским перешейком, а последний - "фокке-вульф" - в небе Восточной Пруссии.
Смирнову позвонили из приемной старшего начальника.
И вот летчик в его кабинете.
- Земляки прислали вам приглашение. Просят приехать, встретиться с молодежью.
...Встреча в аароклубе, как и следовало ожидать, была волнующей. У курсантов, многие из которых мечтают стать военными летчиками, посвятить свою жизнь благородному делу защиты Родины, оказалось немало вопросов к своему знатному земляку, испытанному воздушному воину. Какие чувства овладевают летчиком в первом воздушном бою с врагом? Что ощущает он, впервые пересев с учебного самолета на боевой? Насколько трудно переносить перегрузки, испытываемые при полете на современном скоростном реактивном истребителе?
И Смирнов понял, как расширился круг интересов нынешнего молодого человека - курсанта аэроклуба. Далеко вперед шагнула в своем развитии советская авиационная техника, расширился и кругозор людей, 'стремящихся овладеть ею.
Встретил здесь летчик-герой и своих старых друзей. Илья Васильевич Венедиктов, бывший рабочий вагонного завода, который обучался когда-то у Малькова в одной группе со Смирновым, стал инструктором, воспитателем молодого поколения авиаторов.
...Полковник сидел в передней кабине УТ-2, а Венедиктов управлял машиной с заднего пилотского сиденья. Самолет поднялся в воздух, и под его крыльями поплыли давно знакомые Смирнову ориентиры - шоссе, идущее на Бежецк, голубая лента реки Тверцы, вдали показалась Волга.
И представилось на миг Алексею Смирнову, что его летная жизнь только начинается...
