М. К. Крутякова
Сильные девичьи руки
Далеко огненные годы войны, но фронтовые будни так четко сохранились в памяти, будто все это 'было совсем недавно. Весной 1942 г. меня призвали в армию. После окончания училища младших авиаспециалистов в городе Орске нас направили на фронт. Помню, начальник училища построил нас и сказал: "Мы вывели вас на широкий путь, и пусть он приведет к победе!" Мы, девушки, с песней "Идет война народная, священная война..." строевым шагом шли на вокзал. Провожали нас местные жители, махали платками, подбегали к строю пожилые женщины, протягивали кто цветы, кто пирожок на дорогу. Одна женщина обняла меня, спросила: "Куда же тебя, доченька?" А сама горько плачет. Я ответила: "На войну!" На вокзале нас встретили с музыкой.
Команда "По вагонам!" - и мы отправились. В пути нас три раза бомбили, было страшно, но - что делать? - прижимались друг к другу и ждали отбоя. На Волховский фронт нас прибыло шесть девушек: Наташа Гаркуша, Маша Акурина, Аня Звездина, Вера Коркина, Валя Губанова и я - тогда Попова. Всех нас направили в 35-й бомбардировочный-авиаполк, находившийся под Тихвином. Встретили нас радушно, накормили, повели на аэродром, развели по стоянкам замаскированных самолетов. Большое впечатление произвели на нас боевые пикирующие самолеты-бомбардировщики Пе-2 - далеко не те макеты, которые нам показывали в школе.
Полк выполнял боевые задания. Ревели моторы, одни самолеты взлетали, другие шли на посадку. Впервые мы увидели боевую работу на аэродроме и были рады, что стали причастными к ней. Вечером - построение всего личного состава полка. Заместитель командира полка И. С. Ветохин предупредил мужчин о дисциплине и вежливом обращении с нами. Оказывается, мы были первыми девушками в полку. А нам он сказал, что, если мы услышим хоть одно дурное слово, немедленно докладывать командованию. Очень приятно было такое отношение.
Я стала оружейницей, понимала важность оружия в бою, но не представляла, какая тяжелая работа ляжет на наши неокрепшие девичьи плечи. На Пе-2 помимо подвешиваемых бомб устанавливались пулеметы: крупнокалиберные Березина и скоростные авиационные Шпитального и Комарницкого- "шкасы". Когда я снаряжала машину на боевое задание, то начинала с кабины летчика. Чтобы установить пулемет Березина, взваливала его на левое плечо (а он весил 24 килограмма!), поднималась по стремянке, снимала с плеча пулемет и залезала в кабину. Брала пулемет на левую руку, опираясь на локоть, ползла в самый нос самолета, чтобы вставить ствол в отверстие. Совмещала цапфы пулемета с пазами установки и только тогда опускала пулемет и закрепляла его. Подводила ленту с патронами, заряжала пулемет, ставила на боевой взвод и на предохранитель.
Второй пулемет "шкас" легче, он весил 9 килограммов, но процедура установки его та же. От пулеметов идут тросики к штурвалу летчика, где имеются две гашетки. Стоило нажать на гашетки, как оба пулемета стреляли. У штурмана на турельной установке было гораздо удобнее и легче поставить пулемет, но значительно труднее подводить ленту с патронами, так как патронный ящик стоял высоко. Только стронешь ленту с места, она вся опускается вниз, поэтому с ней надо было обращаться очень аккуратно: отверткой законтрить ленту и осторожно заряжать. У штурмана установлен также электрический сбрасыватель бомб. Его надо было отрегулировать, заложить пиропатроны.
У стрелка-радиста люковый пулемет Березина подавался в самолет с земли затыльником вперед, но подлезать с ним под люк надо было согнувшись. В общем, работа тяжелая, очень ответственная: пулемет не должен отказать в бою, мы это твердо знали и всегда помнили. Если оружие не выйдет из строя, после каждого вылета требуется только пополнить боеприпасы, прочистить стволы пулеметов. Но если они повреждены, отказывали в работе, их надо снять, полностью разобрать, устранить неисправности и снова установить. Летом, в жару, металл раскален, пот льет градом, а напиться часто не бывает возможности. Зимой, в сильный мороз, еще тяжелее,- металл прилипает к рукам, приходится мыть пулеметы бензином, протирать, смазывать и устанавливать. Порой было невмоготу.
Часто ремонт пулеметов и основную подготовку вооружения и боеприпасов делали ночью. При свете коптилки старались к рассвету закончить работу, почти теряя сознание от долгого недосыпания. Надо было успеть, чтобы не сорвать боевые вылеты. И бывало, только уснешь на часок - а тут боевая тревога. И снова на стоянки! Жили в землянках, спали на соломенных матрацах, укрывшись шинелями.
Наряду с подготовкой пулеметов подвешивали и бомбы. Вначале казалось, что это - труд непосильный, не выдержать. Но благодаря помощи наших товарищей одолевали и эти трудности. Командиры говорили нам;
"Девушки, не по вашим силам труд, но если Родина приказала, надо выполнить". Начиная подвеску бомб, превозмогая усталость, подкатывали стокилограммовые "чушки" под бомболюк, а катить их страшно трудно. Наш мастер по вооружению Саша Силенко как-то сказал: "Если есть ум, силы меньше надо" - и показал, как надо правильно кантовать бомбу: приподнять за стабилизатор, наклонить на бугель, и она катится. На каждую бомбу надо было прикрепить замки с цапфами и не ошибиться, не перепутать левый с правым, ввернуть взрыватель, повернуть строго на указанную риску лопасть ветрянки.
Подвеску бомб производили с помощью лебедки, но на снаряжение машины давали всего 20 минут, и часто приходилось работать вручную, - не до лебедки было.
Приходили на помощь боевые друзья-механики, все те, кто мог уделить нам минутку внимания, - Женя Войткевич, Игорь Бесфамильный, Костя Денисов, Костя Ерофеев, Паша Заболотный, Леонид Ребров. Помогал нам и летный состав. Особенно запомнились штурман полка Н. Я. Кондратьев - вежливый, внимательный летчик, В. А. Дьячков - весельчак, нередко подбадривал нас на ходу выдуманной шуткой. Приятно было ощущать заботу о нас, девушках, однополчан-мужчин. От этого на душе становилось теплее и легче переносились трудности и невзгоды.
...Вот очередной полет. Экипажи, получив задания, спешат к самолетам, я докладываю о готовности вооружения. Для победы в воздухе нужна надежная подготовка на земле. Мы, оружейники, твердо это знали и старались так подготовить машину, чтобы вооружение не отказало в бою, чтобы наши соколы выполнили боевые задачи и вернулись живыми! Но, когда их сбивали, горю нашему не было предела. Еще ожесточеннее хватались за оружие, говорили: "Вот бы эта бомба упала на голову тому, кто сбил Юру Голубовского, Жору Парыгина, Акимова". А сколько героически погибло их, славных ребят, отдавших свои молодые жизни за свободу Родины! Они навечно в наших сердцах.
Фронтовые будни закаляли нас в жаре и в холоде, в тяжком труде, временами и в голоде. В столовую бегали быстро (на обед отводилось 10 минут), а на зубах скрипел песок, глаза забиты пылью. Не забыть перелеты на новую точку: в мороз ночевали в разбитой после бомбежки землянке, нары из нетесаных досок заметены снегом. Мы, усталые, ложились все на один бок, поплотнее друг к другу, в комбинезонах, накрывшись сверху шинелями. Поворачивались на другой бок только по команде. После короткого сна-снова на стоянки самолетов. Так дружной семьей мы потом дошли до Берлина.
О Победа, сколько мы испытали, Сколько верных друзей потеряли., Как жаль, что они не дождались, С белым светом и с нами расстались.
...Трудно передать наше волнение! Все самолеты размаскированы, пулеметы расчехлены. Стреляли из всего, из чего можно было салютовать! Ракеты всех цветов! Мы смеялись и плакали от радости, целовались, обнимались, танцевали.
С родным полком я первый раз встретилась только через 29 лет после Победы. Какая это была теплая встреча! Сколько было воспоминаний. Потом ездили на аэродром, на котором дольше всего стояли. Встречались с местными жителями. И снова воспоминания, воспоминания. Со всеми подробностями, со всеми деталями, как будто это было совсем недавно.
Это было давно, но этого никогда не забыть, об этом должны знать наши дети и внуки.
