И. А. Красавин
Всегда друг друга выручали
691-й ночной ближнебомбардировочный авиаполк на самолетах По-2 был сформирован осенью 1941 г. на базе школы первоначального обучения пилотов. Летчиками стали инструкторы школы, а штурманов прислали из школы штурманов дальней авиации. Мало кто имел боевой опыт. Так, штурман Г. Ф. Мигуля воевал в лыжном батальоне на Карельском перешейке зимой 1939/40 г., три летчика в первых боях на западе потеряли свои самолеты и стали инструкторами в школе. Остальные - молодежь. Все горели желанием уничтожать врага, но еще по-настоящему "не нюхали пороху". Однако летная подготовка у всех была хорошая, а сержант Валя Полуновский, подражая Чкалову, как-то во время тренировочных полетов стал лихо "гнуть восьмерки" вокруг куполов церкви, за что, конечно, был строго наказан.
Нас вооружили. На самолеты установили по четыре бомбодержателя е шестью замками, позволявшими подвесить 150-250 килограммов бомб, авиационные пулеметы Дегтярева, поставили по шесть балок для реактивных снарядов, которые выстреливались парами.
После небольшой тренировки в ночных полетах полк направили на фронт и включили в состав ВВС 54-й армии. При образовании 14-й воздушной армии полк вошел в ее состав. В марте и апреле 1942 г. мы поддерживали 54-ю армию при ее наступлении на Любань.
В ночь с 12 на 13 апреля полк наносил бомбовые удары по живой силе противника в деревне Макарьевская Пустынь, которую атаковали наши войска. Мы с летчиком Александром Фаниным с планирования сбросили бомбы по огневым точкам противника и стали уходить. С высоты 250-300 метров увидели на дороге, ведущей в деревню, колонну немцев, человек 150-200,- это шло подкрепление. Я приподнялся в кабине и выпустил из пулемета по колонне весь диск, она рассыпалась. Немецкие зенитчики засекли местонахождение самолета и открыли стрельбу из шести спаренных пулеметов. Одна спарка била веером ниже нас, другая - выше нас. Оба веера сближались, а между этими веерами третья спарка вела огонь зигзагами. Уйти было некуда, еще несколько мгновений - пули вопьются в наш самолет. Вдруг сверкнула короткая огненная трасса, круто наклоненная к земле. Это кто-то из наших дал залп двумя эресами по одной паре зенитных пулеметов и заставил ее замолчать. Затем сверкнула вторая огненная черта - разрыв! И вторая пара пулеметов замолчала. Третий залп, разрыв - и замолчала третья пара пулеметов. Мы с Фаниным были спасены. Было видно, что все три залпа произведены с одного пикирования, почти с одной прямой линии, но это помогло вражеским зенитчикам хорошо прицелиться и дать по самолету очередь из малокалиберной зенитной пушки.
Когда на аэродроме мы с Фаниным докладывали командиру полка о выполнении задания и о том, что кто-то нас здорово выручил, подавив зенитки противника. Прибежал дежурный и доложил, что на посадку заходит самолет По-2, не подающий бортовыми огнями сигнала "Я свой". Мы все выбежали. Командир приказал зажечь посадочные огни. Когда самолет планировал на посадку, с него раздался крик: "Доктора!" Самолет сел грубо, прокатился и встал не заруливая. Все подбежали к нему. Вытащили из кабины безжизненное тело летчика Мефодия Малашка. Малокалиберный снаряд, задев за какую-то деталь самолета, разорвался напротив его сердца. Осколки пробили его карточку кандидата в члены КПСС.
Стрелок-бомбардир Василий Грибачев самостоятельно вывел самолет из пикирования, привел его на аэродром и посадил. Он уже на следующую ночь стал рваться в полет, чтобы отомстить за смерть товарища. Но ему разрешили вылет лишь через три дня. А через неделю Грибачев был ранен пулей в ногу. Когда его стали перевязывать, обнаружили в его ногах несколько мелких осколков - от снаряда, убившего Малашка.
В одну из последних белых ночей 1942 г. 691-й полк oполучил задачу разбомбить склад боеприпасов фашистов. Самолеты шли на цель один за другим на высоте 1000 метров. С нашей бомбовой нагрузкой выше не подняться, а под сиденьями - фанера толщиной 3 миллиметра, с боков - промасленная и окрашенная ткань, горевшая не хуже пороха. Скорость самолета всего 90- 100 километров в час.
Моя машина шла в конце боевого порядка, и я видел практически все самолеты. Отбомбился первый - мимо, второй - мимо, еще и еще - все мимо! Зенитный огонь очень сильный. Казалось, что расстояние между трассами пулеметов меньше размаха крыльев. Вдруг один из отбомбившихся самолетов отошел немного в сторону, снизился метров на 200 и начал выделывать фигуры высшего пилотажа - "мертвые петли", различные перевороты, каскад фигур. Немцы не могли перенести такого нахальства. Все трассы их зенитных пулеметов направились в сторону смельчака. Заход на цель оказался неприкрытым, и бомбы одного из самолетов попали прямо в склад боеприпасов: все увидели огромный взрыв.
Все самолеты благополучно вернулись с задания. Командир полка построил экипажи и скомандовал:
- Тому, кто занимался высшим пилотажем над позициями противника, выйти из строя!
Никто не вышел. Командир, выждав паузу, повторил приказ. Опять никто не вышел. Тогда подал команду комиссар полка:
- Старшие сержанты Полуновский и Серебряков, выйти из строя!
Они вышли. Комиссар продолжал:
- Я летал с командиром второй эскадрильи. Когда неизвестный закончил упражнения высшего пилотажа, мы пристроились к нему и сели вслед за ним. Это был самолет Полуновского и Серебрякова. За находчивость и героизм, проявленные в боевом вылете, благодаря которым полк точно выполнил боевую задачу, объявляю вам благодарность и представляю ваш экипаж к правительственной награде!
Все мы восхищались находчивостью наших отважных товарищей и брали с них пример.
Фронтовая дружба. Какое емкое понятие! Эта дружба всегда цементировалась взаимопомощью, взаимовыручкой и приносила победу.
