А. Г. Ермаков
Бомбили "кукурузники"
Наша 211-я отдельная эскадрилья связи на самолетax У-2 (По-2), которой командовал капитан С. О. Срулик, прибыла на Северо-Западный фронт в сентябре 1941 г., а 17 декабря вошла в состав войск Волховского фронта в распоряжение командования 52-й общевойсковой армии.
Мы рвались в бой с ненавистными захватчиками. Всем хотелось громить врага, но вначале пришлось на наших "кукурузниках" обеспечивать связь, производя посадки на незнакомые ограниченные площадки, а то и на проселочные дороги вблизи линии фронта, где рыскали фашистские истребители. За У-2 "мессеры" постоянно охотились, так как на них часто перелетали военачальники, доставлялись в войска важные документы командования армии и фронта. Так, 16 марта 1942 г., доставляя пакет в окруженную 2-ю ударную армию с посадкой в Финевом Луге, экипаж в составе летчика П. М. Быстрых и штурмана Н. Ф. Вапюгина был атакован парой Me-109 в районе Мясного Бора. Самолет загорелся, но его удалось посадить на лесной полянке. С обожженными лицами и руками летчик и штурман с трудом выбрались из машины и едва успели отбежать, как она взорвалась.
На наших самолетах тогда не было ни раций, ни пулеметов. Летали без парашютов. Чтобы фашистский стервятник не сбил тебя, приходилось летать на малой высоте над лесами. Такие полеты были рискованными: в случае отказа мотора или когда подобьют, остается очень мало времени на поиск подходящего места для вынужденной посадки. Надо было отлично знать район полетов, вести бдительное наблюдение за воздухом, уметь точно рассчитать и посадить самолет на ограниченную площадку или на дорогу.
В октябре 1941 г. на прифронтовой аэродром прилетело звено из пяти самолетов У-2 без штурманов (только летчики и механики) под командованием лейтенанта А. И. Финева. Специалисты установили на них по 4 бомбодержателя, по 4-6 балок для эресов, пуск которых был опробован. Командование фронтом подчинило группу командиру 211-й отдельной авиаэскадрильи. Подобрали экипажи. Зачислили и меня штурманом в экипаж к летчику младшему лейтенанту П. Д Фомину. Так была создана экспериментальная группа под командованием лейтенанта А. И. Финева для ночного бомбометания по передней линии обороны противника и в ближайшем его тылу.
Командир эскадрильи капитан С. О. Срулик на аэродроме Веребье обучил летчиков полетам ночью и провел занятия с экипажами по особенностям ориентировки. В ноябре 1941 г. группа начала ночью бомбить скопления войск противника в пунктах Большая Вишера, Папортно, Гряды, Чудово, Грузине и других. Недостаток боевых самолетов на фронте ощущался заметно, поэтому командование решило проверить эффективность и живучесть учебных самолетов У-2 в нашей экспериментальной группе. Практика показала хорошие результаты: группа потерь от зенитного огня противника не имела, давала хорошие разведданные, ночами не давала захватчикам покоя, заставляя их выбираться из теплых домов на 40-градусный мороз, укрываться в щелях, но и там их настигала суровая кара от ударов с воздуха.
На самолет У-2 подвешивались бомбы: две ФАБ-50, две АО-25 и по 4-6 эресов. Бомбометание производили с высоты от 400 до 1000 метров одиночными экипажами. Кроме бомб мы сбрасывали большое количество листовок на территорию, занятую врагом. Командир группы А. И. Финев, летчики П. К. Воробьев, П. Д. Фомин, А. В. Карпов хорошо овладели техникой пилотирования ночью и стрельбой эресами по зенитным прожекторам, зенитным батареям и другим огневым точкам, а штурманы успешно бомбили опорные пункты немецко-фашистских захватчиков в местах их скопления.
Первый боевой вылет нашего экипажа (Фомин - Ермаков) на бомбежку скопления войск противника в районе Большой Вишеры был произведен 20 ноября 1941 г. Мы ждали, что враг встретит нас прожекторами и сильным зенитным огнем, но немцы не были готовы к приему "ночного рыцаря". Мы сбросили бомбы точно, наблюдали их разрывы на вираже при уходе от цели. В последующие вылеты на Большую Вишеру в эту же ночь немцы тоже не вели зенитного огня по самолету. Лишь через 2-3 дня заработали их "эрликоны". Вначале каждый экипаж делал по 4-5 боевых вылетов, а и зимние длинные ночи - по 7-8, а иногда и по 10 вылетов. Это зависело от длины маршрута до цели.
Нашему экипажу часто давали задание бомбить Грузино. Это самая дальняя цель от аэродрома и от линии фронта. Там у немцев был пункт переформирования 11 отдыха частей. Впервые мы с летчиком Фоминым попали в "лапы" прожекторов в районе Чудова примерно 25 ноября 1941 г.
Летели по маршруту правее Октябрьской железной дороги. Ищем Волхов, но найти реку в заснеженных полях ночью очень трудно. Поиск ориентира затянулся, и тут нас неожиданно схватили три прожектора, а зенитки трех батарей открыли прицельный огонь, они охраняли железнодорожный мост через реку. Яркий свет прожекторов ослепил. Снаряды рвались близко. На какой-то момент мы растерялись. Летчик отвернул самолет от прожекторов вправо и стал набирать высоту с расчетом уйти в облака, до которых было метров 200- 300 м. Я ему говорю: "Снижайся со скольжением вправо", но он продолжает набор высоты, мотор работает на полных оборотах, скорость падает, а до облаков еще далеко. Поняв свою ошибку в маневре, летчик перевел самолет в скольжение с потерей высоты. Прожекторы нас быстро потеряли, и зенитки смолкли. Над лесом на высоте 200 метров выровняли самолет и с набором высоты полетели на Грузино выполнять задание. Обсудили ошибку, обговорили, как лучше заходить на цель, меньше себя демаскируя. Пришли к выводу: заходить на нее с наветренной стороны, с планированием, на малых оборотах мотора. Так и сделали. Противник не успел сделать ни одного выстрела.
Необходимо сказать, что на случай выхода из строя летчика все штурманы группы обучались управлять самолетом, производить взлет и посадку. На фронте это называлось необходимостью. Не раз штурманы смело брали управление самолетом, приводили его на аэродром и благополучно производили посадку.
8 декабря 1941 г. наш экипаж выполнял очередное здание. Подлетая к цели, мы заметили длинную цепочку ярких огней, взяли курс на них. Когда подлетели С',чиже, нам стало ясно, что это движется большая автоколонна противника с включенными фарами. Голова колонны находилась в 10-12 километрах от Грузина. Немцы, опасаясь окружения в районе Тихвина, решили под покровом ночи отойти. Упустить такую важную цель было бы преступно. Но нам-то приказано бомбить Грузино! Что делать? Решили не оставлять безнаказанны ми обнаглевших захватчиков. Пролетели стороной ,навстречу движению автоколонны. Насчитали 80 автомашин примерно до середины колонны. Гасим скорость на виражах, дождались, когда голова колонны вошла в Грузино. С первого захода с высоты 600 метров сбросили две бомбы. Две автомашины взорвались, по-видимому, они везли боеприпасы. От их взрыва загорелся дом. Со второго захода сбросили еще две бомбы, которые взорвались рядом с другими автомашинами. Авто колонна остановилась, и фары стали выключаться. Мы ушли в наветренную сторону и сбросили листовки с рас четом, чтобы они попали на Грузине. Оставались еще зажигательные бомбы, решили сбросить их на мост через Волхов у Грузина, поджечь его и тем самым задержать продвижение противника. С убранным газом снизились до 200 метров. Фашисты открыли сильный огонь из зениток и пулеметов. На аэродроме в самолете насчитали 18 пробоин, а мы невредимы, лишь две пулевые пробоины в моих унтах и одна в комбинезоне Фомина.
После посадки мы доложили командиру эскадрильи, что обнаружили большую автоколонну противника, oтходившую от Тихвина на Любань, и о наших действиях, Он тут же посадил нас в "эмку", и мы поехали на KП истребительного авиаполка. По телеграфу доложили наши разведданные командующему ВВС фронта.
С рассветом 9 декабря 1941 г. истребительный авиаполк капитана Метелкина вылетел на штурмовку этой автоколонны, которая продвинулась уже под Любань, и уничтожил более 50 автомашин и до батальона фашистских захватчиков.
9 декабря 1941 г. был освобожден Тихвин. В эскадрилье прошел митинг, на котором личный состав поклялся еще сильнее бить врага. Из газеты я узнал об освобождении районного города Венева Тульской области - моей родины, где в деревне Гурьево жила моя мать с двумя младшими моими братьями. Тогда мне стало понятно, почему я долго не получал из дома писем. Из первого же письма от моей мамы я узнал, что немцы при отступлении сожгли наш дом. Моя ненависть к захватчикам усилилась во много крат. . Наши войска наступали. Враг упорно сопротивлялся, с боями отходил за реку Волхов, оставляя свои опорные пункты. Зима 1941/42 г. была суровая. Морозы доходили до 40 градусов, снегу было много. Немцы каждый занятый населенный пункт сильно укрепили, готовясь зимовать, однако под натиском наших войск гитлеровцам пришлось покинуть теплые места и отступить. 16 декабря 1941 г. была освобождена Большая Вишера.
В декабре 1941 г. на фронт стали прибывать авиационные полки на самолетах У-2. Группу А. И. Финева из 211-й эскадрильи передали в 662-й ночной авиаполк, только что прибывший из Алма-Аты. Командир полка капитан М. П. Заплетняк представил нашу группу личному составу, познакомил с руководством полка, с командирами эскадрилий и звеньев и зачитал плановую таблицу полетов. Он попросил нас рассказать о районе боевых действий, о целях, которые будем бомбить, об их огневой защите. Летчики и штурманы с большим вниманием слушали нас. Чувствовалась робость ребят перед первым вылетом. Замполит 1-й эскадрильи старший политрук И. В. Третьяков попросил выступить кого-нибудь из комсомольцев и рассказать о первом боевом вылете и обратился ко мне. Я откровенно сказал моим товарищам: "Когда формировали нашу группу, чтобы бомбить противника на У-2, каждый из нас думал, что долго мы не налетаем - быстро собьют. Самолет, сделанный из фанеры и перкаля, сгорит как спичка в первом же вылете. Да и скорость-тихоход. Но практика показала, что наш самолет не такой уж плохой. Сбить его не так-то просто. Каждый из нашей группы произвел по 50-90 вылетов, и, как видите, мы все живы и здоровы, а боевые задачи выполняем успешно".
Для скорейшего ознакомления с районом полетов, линией фронта и целями вначале летчики нашей группы летали на боевые задания со штурманами эскадрилий и звеньев, а штурманы-с командирами. Предстояло действовать в полосе 52-й армии. Примерно 26 декабря 1941 г. полк приступил к боевым действиям. Мне с командиром 2-й авиаэскадрильи старшим лейтенантом Я. К. Коваленко, который делал свой первый боевой вылет, приказали бомбить Мясной Бор. На аэродроме техник доложил о готовности самолета. Я проверил правильность подвески бомб, контровку ветрянок взрывателей, надежность их крепления, а в кабине - приборы, сбрасыватели бомб. Когда опробовали мотор, удивился слабому звуку. Посмотрел на тахометр - обороты в норме. Спросил у командира, почему такой слабый звук мотора. Он ответил, что выхлопные патрубки закольцованы. Посмотрев на мотор, я убедился в этом, и спросил, на всех ли самолетах это сделано. Оказалось, что пока только на одном. "Хорошо было бы, если на всех",- подумал я. Дело было в том, что в темную ночь на высоте от 400 метров и выше самолет не виден, и немцы вели зенитный огонь по звуку. Самолет с закольцованными патрубками гораздо позже обнаруживали, противнику оставалось мало времени на подготовку к ведению огня. В этом было большое преимущество.
В полете я подробно ознакомил Коваленко с маршрутом и линией фронта, проходившей по реке Волхов. Было видно, как идет перестрелка с обеих сторон: трассирующие пули из пулеметов, вспышки от орудийных выстрелов и разрывы снарядов. Линию фронта мы пересекли на высоте 700 метров. Увидели Мясной Бор - нашу цель. Над ней немцы "обрабатывают" самолет экипажа А. И. Финева, вылетевшего раньше нас. Его ведут три прожектора и бьют по нему из зениток и пулеметов. Пожалел, что нет на нашем самолете эресов, можно было бы выручить товарищей. Но тут одна из бомб взорвалась рядом с прожектором, и он погас. Летчик развернул самолет на цель, снизил обороты мотора и перешел на планирование. Я подал команду "Так держать!", начал прицеливание, и только тут, с большим опозданием, в небо взметнулись два прожекторных луча, пытаясь нас поймать. "Влево пять градусов!" - кричу летчику, прицеливаюсь и сбрасываю бомбы. Прожектор гаснет.
Заход на цель с наветренной стороны с планированием и убранным газом как тактический прием применялся нами еще в экспериментальной группе, теперь же он был взят на вооружение всего полка и вполне себя оправдал. Фашисты не успевали нас обнаружить, чтобы встретить прицельным огнем.
От нашего аэродрома до линии фронта было 65-70 километров. Решили одну эскадрилью перебазировать на аэродром Белая Гора, что в 30 километрах восточное Новгорода. Количество вылетов каждого экипажа от этого увеличилось в два раза, но нагрузка на летно-технический состав резко возросла, налет составлял по 10-11, а иногда и более часов, спать приходилось по 3-4 часа, а жили мы у местных колхозников по 2-3 человека в доме, часто отдыхали, положив под голову шинель. Но настроение у всех было боевое.
Зимой у меня стали болеть десны, зубы шатались, чистить их стало невозможно. Я обратился к нашему полковому врачу капитану медицинской службы И. Д. Назаркину, имевшему ученую степень кандидата медицинских наук. Осмотрев мои десны, он сделал мне такое внушение, что мне стало стыдно за себя. Сердито сказал мне: "У тебя развивается цинга, а ты до сих пор молчал. Зубы хочешь потерять?" Тут же занялся лечением, Вскоре он провел осмотр всего личного состава. Всем стали выдавать витамин "С" в драже и фронтовые сто граммов хвойной водки.
Хочется сказать, что И. Д. Назаркин был отличным хирургом, многое делал для укрепления здоровья авиаторов, по-отечески заботился об организации их отдыха. Однажды произошел такой случай. Экипаж возвратился с задания с одним неиспользованным эресом: не сработал пиропатрон. Раздосадованный летчик накричал на оружейников, обвинил их в плохой работе. Старший техник по вооружению быстро лег под плоскость самолета и стал искать неисправность. Осмотрел электропроводку и только поджал провод к гнезду пиропатрона, как эрес сработал. Горящей пороховой струёй ему обожгло лицо и глаза. Техника увезли в медпункт. Назаркин при свете керосиновой лампы обычной иглой наложил шов на поврежденный глаз, обработал обожженное лицо и отправил техника в госпиталь. Через месяца два наш товарищ вернулся в полк зрячим. И надо было видеть, как горячо благодарил он врача. Наш доктор оказывал врачебную помощь местному населению, обучал практической хирургии врачей 69-го батальона аэродромного обслуживания.
Жители деревень, где мы расквартировывались, относились к нам очень хорошо. Мы помогали им в нелетные дни ремонтировать сельхозинвентарь, постройки, хлевы, а колхозники помогали нам расчищать от снежных заносов взлетную полосу и стоянки самолетов. Коммунисты и комсомольцы проводили среди населения политинформации и читку газет. Комиссары эскадрилий на собраниях колхозников делали доклады о событиях на фронтах, о внутренней жизни страны, о международной обстановке.
...Полк летал бомбить огневые точки и живую силу на переднем крае противника в местах ее скопления от Новгорода до Чудова, наносил удары по артиллерии, минометам, пулеметным точкам и опорным пунктам, которые мешали продвижению наших наземных войск. В Любанской операции по прорыву блокады Ленинграда в первых числах января 1942 г. полк всем составом бомбил Мясной Бор - мощный узел вражеской обороны.
Цель была крепким орешком. Нас встречали прожекторы и до пяти батарей зениток. В первую ночь экипажи заместителя командира 1-й эскадрильи В. Т. Позднякова и командира звена П. М. Колтаевского прямым попаданием бомб уничтожили по одному прожектору с прислугой, а экипаж А. Н. Федорова - боевой расчет зенитной установки. В последующие ночи полку было приказано наносить бомбовые удары и по Спасской Полисти, где также было много прожекторов и зенитных установок. Эти укрепленные пункты имели долговременные огневые точки, устроенные в насыпи железной дороги. Для удара по ним на самолеты подвешивали по две 100-килограммовые бомбы. Мы не давали покоя фашистам, заставляли их выбираться из домов на холод, укрываться в щелях, но и сами подвергались интенсивному обстрелу всеми калибрами зениток и пулеметов. Самолеты получали большое количество пробоин, были потери летного состава и машин.
Для успешной борьбы с зенитными средствами противника приходилось прибегать к хитрости. Штурман экипажа, первым летящий на цель, брал три САБ-3 (светящиеся авиационные бомбы), каждая из которых светит три минуты. Немцы ищут самолет прожекторами. Когда луч прожектора вот-вот схватит его, штурман сбрасывает одну САБ, она засветится и медленно снижается на парашюте. Противник с земли ничего не видит вокруг и переносит огонь по САБ-3. Сверху хорошо видны зенитные точки, ведущие огонь по самолету, и рыскающие по небу прожекторы. Два экипажа, идущие следом, бомбят их. На втором заходе сбрасывалась вторая САБ-3. Немцы так же старались ее сбить. В это время следующие два экипажа бьют эресами по зениткам И прожекторам и бомбят основную цель. На третьем заходе, при сбросе третьей САБ-3, экипаж, прибывший на цель первым, производит бомбометание сам, за ним еще два экипажа. Действуя таким образом, полк почти не имел потерь от зенитного огня, а бомбометание стало намного эффективней. За ночь уничтожалось и выводилось из строя по 3-4 прожектора и 2-3 зенитные батареи. Хорошо научились подавлять огневые точки противника эресами летчики А. И. Финев, П. К. Воробьев, П. Д. Фомин, А. В. Карпов. Точность попадания у них была отменная. Превосходно бомбили штурманы экипажей В. Т. Позднякова, В. М. Мошкина, С. П. Сазонова, П. М. Колтаевского, И. И. Иванова, А. Н. Федорова, 3. 3. Зайдулина и Н. Д. Степанова.
Для уничтожения немецких войск в пунктах Кириши, Спасская Полнеть, Мясной Бор, Подберезье, Шимск и других полк применял зажигательную смесь. Эффект был высокий: горели деревянные строения, где отдыхали фашистские захватчики.
Город Новгород командование бомбить не разрешало, его берегли как историческую ценность.
Во 2-ю ударную армию доставляли боеприпасы, горючее, продукты с посадкой на подготовленные площадки в Спасской Полисти и Финевом Луге. Обратным рейсом вывозили тяжелораненых солдат и офицеров. Работа была сложная. Однажды в конце февраля 1942 г. полк получил приказ доставлять боеприпасы, продукты и горючее в Спасскую Полнеть. Указали сигналы на посадку. С полной нагрузкой экипажи взлетели. Перелетев линию фронта, снижаемся. Находим площадку и пролетаем над ней. С земли подают сигналы, но не такие, что нам дали. Экипажи с опаской уходят от площадки с набором высоты и возвращаются на аэродром, не выполнив задания. Командир полка выясняет у командования, в чем дело. В следующую ночь повторяется та же история. На третью ночь командир полка получил приказ от командующего ВВС фронтом: "Назначить руководителя полетов для приема и выпуска самолетов в Спасской Полисти". Командир вызывает меня (я тогда был штурманом эскадрильи), зачитывает телеграмму и приказывает лететь в Спасскую Полисть руководить полетами, где будут производить посадку с грузами самолеты По-2. Полетел я с летчиком В. Т. Поздняковым, который должен был помочь мне выложить старт. Убедились, что площадка укатана, подсветила белой ракетой, со второго захода сели. Подрулили к человеку, который карманным фонариком мигал зеленым светом. Уладив недоразумение с сигналами, выложили старт. Через 45 минут начали прилетать По-2 с грузом. Работа закипела. К концу ночи образовалось большое скопление горючего, продуктов и боеприпасов. Это вызывало тревогу, так как немцы периодически обстреливали площадку.
В конце мая 1942 г. полк получил задание: по данным партизан, западнее деревни Осия, в лесу, у немцев находится большой склад боеприпасов, его надо уничтожить. Летали мы бомбить эту цель две ночи, но безрезультатно. На третью ночь полетел сам командир полка М, П. Заплетняк с летчиком И. М. Хайруллиным. Зайдя точно на цель, командир сбросил бомбы. Раздался взрыв большой силы, озарив ночь огненной вспышкой. Возник пожар. Взрывы повторялись несколько раз. Склад был уничтожен, что и подтвердили партизаны.
В горячие дни Любанской операции многие летчики и штурманы, уходя в бой, подавали заявления о приеме их в партию. В числе других в феврале 1942 г. приняли и меня в кандидаты, а в июле этого же года - в члены ВКП(б). В газете "Воздушный боец" от 23 мая 1942 г. в передовой статье "Ширить боевое соревнование" говорилось: "Широко развернулось боевое соревнование в подразделении майора тов. Заплетняка. Летчики Степанов, Поздняков, Мошкин, штурманы Ермаков, Рыжак, Кулик, Сафошкин и другие, борясь за право называться лучшими боевыми экипажами, в любых условиях отлично выполняют сложные и ответственные задания. Много и плодотворно работают механики звеньев тов. Чубатов и Шевченко". В этой же газете, на второй странице, под заголовком "Летчики и штурманы подразделения майора Заплетняка беспощадно громят фашистских захватчиков", рассказывалось о мужестве и бесстрашии в ожесточенной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками летчиков Колтаевского, Позднякова, Зайдуллина, Степанова, штурманов Ермакова, Панасюка, Рыжакова, Сафошкина, о самоотверженном труде механиков Чубатова, Иосфина, Аверина, оружейника Габона.
Успешные действия полка омрачались выводом из строя и потерей летчиков и самолетов. Так, на рассвете 22 марта 1942 г. при возвращении с задания на полевой аэродром был убит в самолете летчик сержант П. Д. Северов, атакованный парой Ме-109. В феврале 1942 г. ночью под Мясным Бором получил тяжелое ранение командир звена С. П. Сазонов. Превозмогая боль, летчик довел самолет до цели, а штурман сбросил бомбы. Перетянув линию фронта, экипаж сел в поле. Штурман доставил раненого летчика в госпиталь. Через месяц С. П. Сазонов был в строю.
С наступлением весны немцы начали применять против легких ночных бомбардировщиков истребители Ме-109. Несколько экипажей погибли в неравном воздушном бою. Правда, иногда наши штурманы с успехом отражали атаки из ракетниц. Немецкий летчик, увидев летящий на него огненный шар, резко выходил из атаки - нервы не выдерживали.
В одну из белых ночей, 8 июня 1942 г., не вернулись с задания сразу два экипажа. Все тяжело переживали потерю товарищей. К исходу следующего дня, когда стало смеркаться, мы были на аэродроме. Видим, летит По-2, производит посадку, заруливает на стоянку. Из самолета вышел летчик И. М. Хайруллин. Штурмана не было. Летчик доложил командиру полка: "Задание выполнено, Был атакован Ме-109. Штурман Панасюк убит в воздухе, разбиты приборы, пробит маслобак. Сел в расположении 2-й ударной армии. Штурмана похоронили. Пробоины маслобака заткнул деревянными пробками, заправил самолет у танкистов и возвратился". На второй день вернулся и второй экипаж, но без машины. Штурман сбросил бомбы на цель, когда самолет получил повреждение и загорелся. Резким скольжением летчику удалось сбить пламя. Рулевое управление работало нормально, но мотор стал давать перебои и вскоре заглох. Линию фронта перетянули планируя, сели на попавшуюся в лесу поляну. Бойцы наземных войск помогли экипажу выбраться из леса и направили его в штаб 52-й армии. Самолет был отремонтирован, его перегнали на аэродром.
В белую ночь 12 июня 1942 г. у Мясного Бора в неравном воздушном бою с Ме-109 погибли смертью храбрых летчик младший лейтенант К. Ф. Мякишев и штурман младший лейтенант А. Т. Осадчий. 26 июня 1942 г, также в районе Мясного Бора, были сбиты командир звена старший лейтенант П. М. Колтаевский и штурман звена старшина П. Г. Рыжак, летчик сержант П. А. Ревякин и штурман сержант И. А. Горячев. Командование провело митинг. Командир полка майор М. П. Заплетняк и комиссар 1-й эскадрильи И. В. Третьяков говорили, что враг активизировался, надо усилить наши удары, удвоить бдительность, повысить боевое мастерство. Поделились своим опытом летчики и штурманы. Командир звена С. П. Сазонов заявил, что гибель наших летчиков зовет к мести. "Я даю клятву, - сказал он, - бить врага, не жалея своей жизни, до полной победы!" После митинга первыми пошли в бой коммунисты и комсомольцы. Летный состав стал еще результативней наносить удары по фашистам, а технический - отлично готовить самолеты.
В начале августа 1942 г. в полк прибыла эскадрилья истребителей на самолетах И-16 и И-153. Он стал называться 662-м смешанным авиаполком. Истребители в белые ночи прикрывали По-2 на маршруте и над целями от истребителей противника. Это значительно помогло нам выполнять боевые задания и сократить потери.
С конца декабря 1941 г. по апрель 1943 г. летный состав полка произвел более 5 тысяч боевых вылетов. На головы фашистов было сброшено более тысячи тонн смертоносного груза. В газете "Боевая красноармейская" за 15 ноября 1942 г. в передовой статье "Летчики, крепче удары по врагу!" говорилось о боевом мастерстве бомбовых ударов экипажей В. Т. Позднякова, В. П. Синчука, П. Д. Степанова, 3. 3. Зайдуллина и других, уничтоживших до 200 огневых точек, 76 автомашин, более тысячи гитлеровцев. За успешные боевые вылеты, за мужество и отвагу, образцовое выполнение заданий командования личный состав полка был награжден орденами и медалями.
На фронте у каждого участника войны неоднократно были очень опасные случаи. Расскажу о мужестве и отваге одного из экипажей нашего 662-го авиаполка. В марте 1943 г. командир эскадрильи В. Т. Поздняков, штурман Павлишин получили задание - бомбить скопление немцев в деревне Село Гора. При заходе на цель их самолет поймали прожекторы и сильно обстреляли зенитно-пулеметным огнем. Самолет загорелся. Сбросив бомбы на цель, летчик пытался сбить пламя скольжением, но оно только уменьшалось, и самолет продолжал гореть. До линии фронта далеко, до своих не дотянуть. Летчик принял смелое решение - произвести посадку на территории, занятой врагом, погасить пламя и улететь. Экипаж сел в поле примерно в километре от деревни, которую бомбили, и принялся тушить огонь на самолете. С помощью снега им удалось это сделать. Но тут загорелся меховой комбинезон штурмана. Летчик быстро свалил его в снег и загасил пламя. Немцы видели место приземления нашего самолета и кинулись к нему, но глубокий снег затруднял их продвижение. Летчик сознательно не заглушил мотора. Поздняков с Павлишиным взлетели под автоматные очереди фрицев, ушли, что называется, из-под самого их носа и благополучно вернулись на свой аэродром.
В апреле 1943 г. 662-й полк был расформирован. Истребительная авиаэскадрилья была передана в 254-й истребительный полк 269-й дивизии 14-й воздушной армии. Два неразлучных друга летчики-истребители А. В. Закревский и В. П. Сипчук свои первые боевые крещения получили в августе 1942 г. в 662-м смешанном авиаполку. Успешно они били фашистских стервятников в 254-м полку: Закревский сбил 12 самолетов, Сипчук был удостоен звания Героя Советского Союза.
2-я эскадрилья 662-го полка на По-2, командиром которой остался старший лейтенант В. Т. Поздняков, стала 556-й отдельной и была направлена в распоряжение Степного фронта. В связи с расформированием 662-го полка часть летного состава, в том числе и меня, направили переучиваться на боевые самолеты Пе-2 в 16-й учебно-тренировочный авиаполк 14-й воздушной армии.
В июле 1943 г. меня назначили штурманом 555-й отдельной авиаэскадрильи связи, где командиром был майор А. А. Стефанов, начальником штаба капитан Н. Г. Зубков. Действовала эскадрилья в полосе 8-й общевойсковой армии и выполняла ее задачи, базировалась на аэродроме Большая Горгала, что в 3 километрах севернее станции Войбокало. Хотя наша часть и называлась эскадрильей связи, чаще мы летали на бомбардировку сильно защищенных зенитными средствами опорных пунктов Мга, Синявино, Чудово, Кириши, артиллерии на переднем крае и ближних тылов немцев.
Летный состав имел большой боевой опыт. Некоторые товарищи, например командир звена С. В. Опанасюк, штурман звена В. С. Някин, имели на своем счету около тысячи боевых вылетов. Летчики командиры звеньев В. М. Мошкин, М. Н. Панов, Н. В. Пономарев, штурманы звеньев В. Г. Ерохин, А. С. Шалимо, штурманы экипажей А. И. Еремин и другие имели по 300 вылетов. В боевых операциях Волховского фронта -oкипажи 555-й эскадрильи уничтожили много зенитных прожекторов, подавили большое количество зенитных батарей, артиллерийских и минометных точек, уничтожили четыре склада боеприпасов, несколько сот фашистских солдат и офицеров, дали много разведданных, сбросили десятки миллионов листовок на русском и немецком языках, выбросили на парашютах в тыл врага наших разведчиков с особыми заданиями командования.
Взаимодействие и братская выручка между пехотой и авиацией на фронте была поистине кровной. Приведу только один пример. 17 августа 1943 г. при бомбежке поиск противника в районе деревни Вороново зенитным огнем был сбит экипаж нашей эскадрильи, летчик- лейтенант М. Н. Панов, штурман-лейтенант А. Я. Абрамович. От прямого попадания зенитного снаряда самолет стал неуправляем и начал падать. Панов и Абрамович выбросились с парашютами. Ветром их сносило к нашей территории, но приземлились они на нейтральной полосе. Завязался бой за летчиков. Наши пехотинцы первыми подошли к товарищам и спасли их от плена, уничтожив при этом более десятка гитлеровцев.
Молодой летный состав, прибывший на пополнение, быстро вводился в строй. Боевым действиям его обучали опытные летчики и штурманы. Так, штурман звена лейтенант В. С. Някин и молодой, недавно прибывший в часть летчик М. Н. Панов получили задание бомбить склад боеприпасов восточное станции Мга. Когда они подошли к цели, их схватили прожекторы. Зенитки открыли огонь, снаряды рвались вокруг самолета. Но летчик точно выдержал боевой курс, и Някин сбросил бомбы точно на цель. От прямого попадания склад взорвался с такой силой, что взрывной волной самолет резко подбросило и так накренило, что штурмана чуть не выбросило из кабины. Склад оказался большим - разрывы следовали один за другим, что подтвердило командование наземных войск.
Технический состав под руководством инженера эскадрильи Я. Я. Нестерова и техников звеньев И. А. Кудрявцева, А. С. Дровосекова, М. П. Панина, В. М. Поручикова и Г. И. Уткина самоотверженно трудился дни и ночи, обеспечивая бесперебойную работу самолетного парка, в любую погоду производил качественный ремонт машин. Очень трудно было оружейникам, особенно 18-19-летним девушкам. Бывало, смотришь и удивляешься их выносливости: взвалив на плечи бомбы, сгорбившись под тяжестью, несут они их подвешивать к самолетам. В напряженные дни операции по прорыву блокады Ленинграда эскадрилья производила по 60-70 боевых вылетов за ночь летом и по 90-100 в осенне-зимний период. Вспоминаю трудолюбие и большую работоспособность механика по вооружению ленинградца Анатолия Ануфриева, отец и мать которого всю блокаду жили и работали в Ленинграде, отец - на военном заводе, мать шила обмундирование для армии. Он успевал произвести подвеску бомб и эресов на самолеты своего звена, проверить контровку ветрянок взрывателей на каждом вылетавшем самолете. Своим самоотверженным трудом Анатолий мстил захватчикам за родных, за земляков, находившихся в блокадном Ленинграде. С благодарностью вспоминаю нашего начальника метеослужбы И. Т. Ткаченко, прогнозы погоды которого почти всегда оправдывались.
В конце декабря 1943 г. наша эскадрилья перебазировалась на новый аэродром, под Новгород, для участия в Новгородско-Лужской операции. Бомбили опорные пункты врага в районах Мясного Бора, Подберезья, Борок, Ермолина и на переднем крае. В сложных метеоусловиях, ночью и днем производили разведку дорог Новгород - Батецкая, Новгород - Шимск, Новгород - Чудово. Низкая облачность со снегопадом вынуждала летать на малой высоте, фашисты били по самолетам даже из автоматов.
После освобождения Новгорода 20 января 1944 г. и продвижения наших войск на запад эскадрилья уничтожала отходившего противника на Лужском направлении. В конце января мне довелось с командиром звена С. В. Опанасюком летать в партизанский отряд, действовавший в районе деревни Вшели, что в 30 километрах западнее города Сольцы. Сели на поляну в лесу. Снег глубокий, не укатан. Нас встретили партизаны. Один из них остался с летчиком у самолета, двое повели меня к командиру. В хорошо натопленной землянке на нарах лежал с забинтованными головой и рукой командир отряда. Фамилии его не помню. Я передал ему пакет от начальника штаба 8-й армии полковника Головчинера. Он поинтересовался положением на нашем фронте. Я ему сказал, что наши войска разгромили группировку врага под Новгородом и продвигаются на Лугу и Псков. Он мне коротко рассказал о делах партизан. Я был удивлен сообщением о том, что его и другие отряды освободили от немецких захватчиков целые районы, где люди живут по нашим, советским законам. Они обрабатывают поля, сеют и убирают урожай, обеспечивают продовольствием и одеждой партизан, а оружие достают в основном в боях у немцев. Эта беседа произвела на меня большое впечатление, и я обо всем услышанном рассказал товарищам.
После освобождения Луги 12 февраля 1944 г. эскадрилья продолжала наносить бомбовые удары по противнику на эстонской земле и закончила свои боевые действия у берегов Балтийского моря.
Война унесла нашу молодость. Миллионы наших парней и девушек, не успев полюбить и создать свои семьи, сложили головы за Родину, не дожив до дня Победы. Редкую семью обошла война. Горем затронула она и нашу семью. Один мой брат погиб на фронте в 1942 году, второй вернулся с войны в 1943 г. инвалидом. В первый же день войны я был дважды контужен: первый раз в Бресте, второй - недалеко от него, у станции Жакирка,
На древней новгородской земле, в деревне Белая Гора, есть братская могила наших товарищей из 662-го ночного бомбардировочного авиаполка, отдавших свои молодые жизни в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, за свободу и независимость Отчизны. Ветераны войны и жители деревни чтут память героев, проводят там митинги в День Победы. Никто не забыт и ничто не забыто. В бешеном исступлении бросают империалисты миллиарды в топку будущей войны. Нам, советским людям, опять хотят помешать строить мирную жизнь, устрашают, запугивают. Нет, не выйдет! Не запугать, не сломить наш народ, у которого есть не только могучий военный потенциал, но и люди-подлинные патриоты своей страны.
