АВИАБИБЛИОТЕКА: И ВОЗВРАЩАЛИСЬ С ПОБЕДОЙ

Штурмовали врага в Прибалтике

В наступательных операциях советских войск в Прибалтике мне довелось участвовать сначала в должности заместителя командира, а потом - командира эскадрильи 175-го штурмового полка. Полк провел много воздушных боев, об одних впечатления уже сгладились, других - сохранились на всю жизнь. Вот о них и хочется рассказать.

Был июль 1944 года. На полях и в небе Советской Прибалтики шли ожесточенные сражения с немецко-фашистскими захватчиками. Еще до восхода солнца поднялись по тревоге. На аэродром, кроме караула и дневальных, выехали все. Командир подполковник М. Д. Захарченко с начальником штаба подполковником С. И. Прохоровым на командном пункте уточняли обстановку, замполит майор А. И. Климов контролировал подготовку к боевому вылету и поторапливал отставших, старший инженер полка майор В. Н. Ширяев "дирижировал" техническим составом.

Осмотрев самолеты, мы выстроились для уточнения боевой задачи. Нашей эскадрилье предстояло нанести удар по артиллерийским батареям врага и уничтожить находившийся рядом с ними склад боеприпасов. Задача была не из легких, так как объект атаки сильно прикрывался зенитными средствами. Взглянув на цель, обведенную на фотопланшете синей тушью, мы увидели вокруг нее не менее двенадцати кружочков со стрелками. Это зенитные орудия!

Командир эскадрильи капитан Н. П. Ковалевский охарактеризовал цель:

- Объект для нас не новый, но уничтожить его не так-то просто. Огня будет много, а потому успех зависит прежде всего от активной борьбы и разумного противозенитного маневра. Раньше вражеские зенитки мы подавляли одновременно с атакой цели. В этом же вылете с ними будут бороться специально выделенные экипажи.-Он назвал фамилии четырех летчиков (по два от каждой шестерки) и продолжал: - Ваша задача - подавить зенитную артиллерию и пулеметы врага, чтобы дать возможность ударной группе без потерь выполнить боевое задание.

К цели следовали в колонне шестерками. При переходе линии фронта немецкие зенитчики открыли заградительный огонь. Впереди по курсу запестрели разрывы. Однако наши "илы", маневрируя, продолжали пробиваться к цели. Вот последовала команда "Подавить огонь!", и четыре самолета, отделившись от группы, пошли на дуэль, в которой побеждали смелость, хладнокровие и мастерство.

Оставляя за собой тонкий белый след, из-под крыльев "илов" полетели реактивные снаряды. Стрельба зениток начала стихать, а как только первая, ударная группа перешла в пикирование и выпустила несколько реактивных снарядов, совсем прекратилась.

Первый заход мы сделали холостым, чтобы получше рассмотреть батареи, установленные между деревнями Ложки и Перевоз Затем, став в "круг", обрушили бомбовый груз и, снизившись, обстреляли из пушек и пулеметов артиллерийские расчеты. Несколько орудий было уничтожено прямым попаданием бомб, взорван штабель снарядов.

Замысел командира удался - вражеские батареи перестали быть угрозой атакующей пехоте и танкам. Второй и третий вылеты в тот день также прошли успешно. Немецкие истребители совсем не появлялись, вероятно, они были заняты на других участках.

В августе полк перебазировался на аэродром, где уже находился 254-й истребительный авиационный полк, прикрывавший нас с самого начала операции. Мы радушно встретились со своими боевыми друзьями...

Наступление наших войск продолжалось. 16 и 17 августа нам пришлось поддерживать десант, высаженный бригадой речных кораблей Краснознаменного Балтийского флота на западном берегу Чудского озера. Десантирование прошло успешно, но гарнизон, занимавший остров Пийриссаар упорно сопротивлялся. Вражеская артиллерия препятствовала развитию успеха десантников. Тогда' на помощь нашим морякам пришли штурмовики. В середине дня 17 августа группа из восемнадцати Ил-2, в которой я был ведущим, подошла к острову с юга, чтобы нанести удар по артиллерийским батареям и уничтожить находившиеся у его причалов суда. Озеро, отражавшее солнечные лучи, слепило глаза, и все же небольшой островок на водной глади просматривался хорошо. Чтобы ввести в заблуждение фашистских зенитчиков, к цели подошли стороной, и, лишь когда она стала в травер левого крыла, каждый из нас со снижением резко развернулся на 90 градусов и спикировал на цель. Вражеские зенитчики не успели опомниться, как на них полетели реактивные снаряды и бомбы.

Подавив зенитную артиллерию, мы снизились и с большой точностью накрыли бомбами несколько орудий, до десятка автомашин, два катера и одну баржу, а затем с малой высоты обстреляли спрятавшихся в овраге фашистов. На последнем заходе кто-то из летчиков нашей группы реактивным снарядом поджег замаскированное здание. Оказалось, что там находился склад боеприпасов. В результате возникшего пожара он взорвался.

Понеся большие потери и лишившись боеприпасов, гитлеровцы начали эвакуацию. Чтобы помешать их отходу, под вечер по острову был нанесен еще один удар группой из четырнадцати Ил-2 под командованием штурмана эскадрильи Героя Советского Союза Д. М. Минаева. Тремя заходами штурмовики разрушили причал, потопили еще две баржи с войсками и грузами. Высокая эффективность обоих ударов штурмовиков помогла захватить остров. Моряки горячо благодарили нас за помощь.

Бои и на земле и в воздухе продолжались с неослабеваемым напряжением. Советские войска продвигались вперед. Один за другим мы меняли аэродромы, приближаясь к Риге. Помню, 26 сентября воздушная разведка донесла, что немецко-фашистские войска сплошными колоннами отступают по шоссе из Сигулды на Ригу. Первой для удара по отходившему врагу поднялась 3-я эскадрилья во главе с Героем Советского Союза А. А. Галимбиевским. Через два часа на эту же цель были посланы остальные экипажи. Шли двумя группами впереди наша эскадрилья, в которой я был ведущим, за ней я во главе с Героем Советского Союза капитаном Д. Н Петровым. За линией фронта видимость ухудшилась. Дым пожаров еще плотнее закрывал землю. Чтобы легче отыскать цель, мы снизились и взяли курс на изгиб шоссе, куда, по нашим расчетам, должна была подойти голова вражеской колонны.

Многочисленные разрывы зенитных снарядов подсказали, что цель близка. Разрывы стали стеной на пути полета. Но группа продолжала следовать заданным курсом. Как только замыкающий самолет поравнялся с головой колонны, мы, разворачиваясь и пикируя, устремились на врага. Маневр оказался удачным: шапки разрывов остались вверху и в стороне, а группа вышла точно вдоль шоссе, на котором в несколько рядов двигались автомашины, танки, артиллерийские орудия, повозки. По обеим сторонам дороги догорала разбитая предыдущей группой вражеская техника. Сброшенные нами на первом заходе бомбы попали точно. На дороге образовался затор. Танки и автомашины сползали на обочины. Цель становилась еще шире, и промахнуться было просто невозможно. На втором заходе с малой высоты группа обстреляла колонну реактивными снарядами и пулеметно-пушечным огнем. Подсчитать, сколько уничтожено боевой техники в том налете, было трудно, потому что на полтора-два километра колонну охватил сплошной пожар.

Довольные результатом своих действий, мы взяли курс на аэродром, не подозревая, что впереди нас ждет напряженный воздушный бой. Начался он сразу, как только мы отошли. Восьмерку "илов" одновременно атаковали два десятка истребителей ФВ-190. Истребители ушли с 3-й эскадрильей, и вся тяжесть неравной борьбы легла на нас. Пришлось прекратить полет по прямой и стать в круг. Так мы прикрывали друг друга и огнем отгоняли фашистов. Встретив дружный отпор, "фоккеры" отвернули в сторону. Но едва мы начали увеличивать круг, чтобы приблизиться к своей территории, они снова набросились со всех сторон.

В один из таких моментов в шлемофоне послышался тревожный голос воздушного стрелка Николая Зинина:

"Два "фоккера" заходят для атаки сзади снизу! Стрелять не могу - они в мертвом конусе! Маневрируйте!" В голове промелькнула мысль: надо выйти маневром из прицела, не дать расстрелять себя в упор. Быстрый отворот вправо со снижением - и трассирующие снаряды прошли слева вверху. Своевременный отворот не только лишил фашистского летчика возможности вести прицельный огонь, но поставил его в невыгодное положение - он оказался в секторе обстрела воздушного стрелка. Последовал стук крупнокалиберного пулемета, а за ним радостный голос Зинина: "Товарищ командир, "фоккер" загорелся и посыпался вниз". Но радость была недолгой. Через мгновение уже с тревогой в голосе он опять кричал: "Снижайтесь, второй висит на хвосте!" Резкое движение ручки от себя, и самолет провалился вниз: вражеская трасса прошла над нами, лишь несколько попаданий пришлось по хвостовому оперению и левому крылу. Повернувшись в сторону своих ведомых, я увидел, что каждого из них также атакуют по два-три истребителя. Воздушные стрелки и летчики вели огонь короткими очередями. Со всех сторон летели трассирующие снаряды. Почти одновременно загорелись три вражеских истребителя и два наших "ила". Несколько "фоккеров", видимо подбитых, вышли из боя. Но количественное преимущество все же было на стороне врага.

Чтобы лишить фашистов возможности атаковать нас снизу, мы перешли на меньшую высоту. Делать виражи и держаться в кругу нам стало труднее, зато обороняться легче. Бой длился еще несколько минут. Мы потеряли счет кругам, которые делали один за другим. Три вражеских истребителя стали также в наш круг и пытались атаковать на вираже. Но из этого ничего не получилось: снаряды уходили на внешнюю сторону круга. С каждой минутой у нас уменьшался запас бензина. Надо было как-то выходить из боя. Выбрав удобный момент, я вышел из виража и снизил скорость, чтобы подождать замыкающие самолеты. По команде летчики заняли свои места в строю "пеленг".

Вражеские летчики бросились в атаку. Но пыл их охладили воздушные стрелки. Дружным огнем они сбили еще одного фашиста, а остальных заставили отойти. Тогда "фоккеры" начали один за другим атаковать нас сверху. Ведя огонь с дальних дистанций и короткими очередями, они решили измотать наших воздушных стрелков, и это им отчасти удалось. Пулеметы вскоре замолкли: кончились патроны. Заметив это, "фоккеры" смелей пошли в атаку. В этом критическом положении помогла находчивость воздушных стрелков. Когда дистанция между "илами" и "фоккерами" сократилась до 300 метров, они стали стрелять ракетами. Фашистские истребители прекратили атаки и ушли восвояси. За два сбитых и два подбитых "ила" они заплатил" пятью самолетами.

Показался наш аэродром. С тревогой я думал, как поведет себя машина на посадке,- она была сильно потрепана, и опасения оказались не напрасными. Как только при планировании на посадку я перевел рычаг посадочных щитков на "выпущено", самолет резко накренило. Почти машинально рычаг был переведен в прежнее положение, и машина как бы нехотя стала выходить из крена. Пришлось садиться, не выпуская щитков. Зарулив на стоянку, я вылез из кабины и увидел удивленные лица техников и механиков: на самолете оказалось столько пробоин, что поверхность крыла и фюзеляжа в некоторых местах напоминала решето. Осматривая повреждения, мы восхищались живучестью самолета. В такой неравной схватке победили советская техника, советское оружие, наши воля и мастерство.

...Бои на земле продолжались с неослабевающим напряжением. Враг отступил к Риге. Стремясь как можно организованнее отойти, немецко-фашистские войска не только прикрывались мощными арьергардами, но и местами переходили в контратаки. Однажды разведка донесла, что по одной из дорог к линии фронта движется колонна вражеских танков. В воздух поднялись шестнадцать наших самолетов. Прорвавшись сквозь завесу зенитного огня, мы удачно отбомбились. Но при отходе от цели меня подбили. Обшивка фюзеляжа, ближе к хвосту, загорелась. Скольжением все-таки удалось сбить пламя. Кое-как перетянул через линию фронта. До своего аэродрома было еще далеко, мотор работал с перебоями, а потом и совсем заглох. Надо было садиться, но всюду виднелись холмы да овраги. Из-за малой высоты нельзя было пользоваться и парашютом. Отжал ручку от себя, чтобы не потерять скорость, и земля стала надвигаться еще быстрей. Создалось почти безвыходное положение, "Вот она, самая страшная минута в жизни",- пронеслось в голове. И вдруг, когда до земли осталось 10-15 метров, слева за косогором показалась маленькая речушка, а вдоль нее - узенькая долина. Немедленно сделал левый разворот, и самолет спланировал вдоль долины. Сбив одним крылом телеграфный столб, а другим - крышу небольшого сарая, машина плюхнулась на землю и метров сто проползла на фюзеляже, а потом с грохотом свалилась с двухметрового обрыва. Я потерял сознание. Очнулся. когда воздушный стрелок стал оказывать мне помощь. А со всех сторон к нам бежали люди - солдаты и офицеры располагавшейся там дивизии. На наблюдательном пункте пехотный генерал, посмотрев на нас с нескрываемым удивлением, сказал: "Говорят, что чудес нет, а в авиации они бывают. На горящем самолете и на таких рытвинах сесть и остаться в живых. Ну летчики, молодцы! Считайте, что второй раз родились". Спросив, из какой мы части, он распорядился, чтобы нас доставили на аэродром. Поздно вечером мы были уже в полку, где нас считали погибшими. Ведомые экипажи видели, как наш самолет полетел вниз, объятый дымом,

Вскоре разгорелись бои непосредственно за Ригу. Сопротивление противника возросло. Мы начали встречать "фоккеры" и "мессершмитты" с изображением на фюзеляжах карточных тузов, подков, крокодилов. Это прибыла особая немецкая истребительная группа охотников, Несколько дней нам приходилось туговато. Но на помощь пришла специальная группа истребителей Ла-7, возглавляемая дважды Героем Советского Союза капитаном И. Н. Кожедубом. Новая, более совершенная авиационная техника в руках прославленных асов была грозным оружием. Положение изменилось, наша авиация опять стала господствовать в небе.

Бои за Прибалтику были для нас поучительными.

Мы, летчики, сделали вывод: никогда не теряться, даже 8 самой трудной обстановке проявлять смекалку и находчивость. И еще одно крепко запомнили-надо знать в совершенстве технику, вверенное тебе оружие и умело владеть им.