И. П. Поляков
Сильные духом
Великая Отечественная, она все дальше от нас, страшная опустошительная война, унесшая более двадцати миллионов жизней наших соотечественников. А сколько после нее преждевременно умерло от ранений и перенесенных страданий, сколько осталось сирот! Нет, мы никогда не забудем огненные годы испытаний, в которых наш народ проявил невиданный героизм, стойкость и мужество и очень дорого заплатил за свободу, за освобождение от фашистского рабства других народов. Но мы, ветераны, обязаны передать эту память потомкам, чтобы они так же беззаветно любили Родину, крепили ее экономическое и оборонное могущество, чтобы никто не посмел посягнуть на завоеванное счастье жить в мире.
Все мы, ветераны, шли к Победе в одном общем строю, но у каждого был свой боевой путь. И рассказать хочется не только о себе, но и о своих боевых товарищах.
После окончания краткосрочных курсов радиотехников в апреле 1943 г. я, техник-лейтенант, был направлен в 14-ю воздушную армию на должность старшего техника по радио 845-го истребительного авиаполка. Командование и весь личный состав полка приняли меня в свою фронтовую семью с радушием и вниманием. Я был рад тому, что в полку авиационным механиком служил мой друг-однокашник по учебе Михаил Федорович Чернов, с которым мы вместе прошли весь фронтовой путь.
Познакомившись с личным составом и состоянием радиооборудования, установленного на самолетах-истребителях, а также с наземными средствами радиосвязи, я понял, что работать предстоит очень много, ведь радио на самолете - это вторые глаза и уши летчика, а в то время по штату было только три механика по радио - по одному на эскадрилью.
Ребята подобрались хорошие. Виктор Воробьев, Сергей Шибаев, Михаил Бузулуцкий, в какой бы обстановке ни оказались, делали все, чтобы обеспечить боевые полеты. Днем срочно готовили радиооборудование. Ночью занимались более капитальным ремонтом, а также заменой радиооборудования, если оно по каким-то причинам выходило из строя, и особенно монтажом передатчиков. Они в то время устанавливались на авиационных заводах не на все самолеты, а только на те, которые предназначались для командиров групп (ведущих), чтобы те имели двустороннюю связь с аэродромом и наземными радиостанциями наведения, находящимися непосредственно на линии фронта, и с командирами сопровождаемых групп штурмовиков или бомбардировщиков. Радиомеханикам приходилось отдыхать урывками, когда появлялась возможность.
На большинстве самолетов были установлены только радиоприемники, работавшие на длинных диапазонах волн, которые принимали не только нужные сигналы, но и всевозможные помехи и шумы. И чтобы летчику в боевой обстановке настроиться на заданную волну и принять нужный сигнал, требовались большие навыки. Радиостанции РСИ и РСИУ на истребителях тогда работали плохо. И были нередки случаи, когда летчики не выдерживали сплошного шума в наушниках и отказывались использовать радиоприемники, объясняли это тем, что шум и помехи мешают управлять самолетом и наблюдать за воздушной обстановкой.
Надо было делать так, чтобы радио работало хорошо и летчики научились умело его использовать. Надо было убедить их в его необходимости в боевой обстановке. На это требовались и время и напряженный труд фронтовых радистов. Мы старались делать -все, что было в наших силах. Нам, несмотря на все трудности, удавалось добиваться того, что хорошая и устойчивая работа радиосвязи обеспечивала успешное выполнение боевых заданий, помогала сохранить жизнь летчиков. Они полюбили радио на самолете как верного и надежного друга и помощника.
Оставаясь на земле, мы всегда переживали, как ведут себя радиосредства в полетах, надежно ли они обеспечивают необходимую связь. Если не возвращались из боевого задания наши летчики, мы очень близко принимали это к сердцу: а вдруг в этом наша вина, радистов? И гора с плеч, когда все возвращались на свой аэродром.
Были особые минуты радости, когда спустя несколько дней, недель и даже месяцев в полк возвращались летчики, которых мы уже .считали погибшими. Особенно мне запомнились В. Ф. Полуновский и К. П. Торопыгин. Командир 2-й эскадрильи Валерий Федорович Полуновский был замечательным летчиком. Немцы хорошо его знали и боялись. Когда он поднимался в воздух на боевое Задание, а им это удавалось узнавать то ли по голосу при работе по радио, то ли другими способами, они сразу оповещали свои самолеты, находившиеся в этом районе, и за ним охотились, пытаясь сбить, но это им долго не удавалось.
В июле 1943 г., в период проведения Мгинской операции, я был оперативным дежурным по части. Поздно вечером, когда весь личный состав полка отдыхал после напряженного боевого дня, позвонил командующий 14-й воздушной армией генерал И. П. Журавлев, спросил, где командир, чем занимается личный состав полка, какая обстановка, боевая готовность. Я, как положено, доложил. Затем он поинтересовался самочувствием Полуновского. На этом разговор закончился. Как потом выяснилось, командующий интересовался Полуновским, чтобы поручить ему боевое задание особой важности.
На следующий день рано утром Полуновский в паре со своим ведомым летчиком лейтенантом Тимофеевым на истребителях Як-1 вылетел на выполнение этого задания, по мы тогда еще не знали, в чем оно заключалось. На низкой высоте и скрыто для противника они прошли линию фронта, углубились километров на 25- 30 в тыл немцев, потом поднялись и неожиданно атаковали высоко поднятый немецкий аэростат, с которого осуществлялись визуальная разведка наземной обстановки в районе наступления наших войск и корректировка артиллерийского огня. После первой атаки аэростат уничтожен не был. Обстановка осложнялась. Немцы разгадали маневр и замысел наших истребителей и открыли ураганный огонь из всех видов оружия. Нашим летчикам потребовалось проявить большое мужество, чтобы повторить маневр и атаку, пока аэростат не был уничтожен. Их самолеты были изрешечены осколками снарядов.
Мы долго и с нетерпением ждали наши "яки". А когда Полуновский произвел посадку, мотор заглох - кончилось горючее. Тимофеев сел на ровную площадку в поле, не дотянув 15-17 километров до аэродрома,- тоже не хватило горючего. Когда Полуновский доложил командиру об успешном выполнении задания и благополучной посадке обоих самолетов, нашей общей радости не было границ. Оба летчика были награждены высокими правительственными наградами.
К сожалению, дальнейшая судьба Валерия Федоровича сложилась очень тяжело. В марте 1944 г. мы базировались на аэродроме под Псковом. При вылете на боевое задание группа наших истребителей из восьми самолетов, под командованием недавно вступившего на должность командира полка майора Макарова (в паре с ним летел Полуновский), сопровождала группу штурмовиков Ил-2, имевших задачу нанести бомбовый удар и произвести штурмовку аэродрома противника. С задания не вернулись на свой аэродром два наших летчика - Полуновский и Павел Себало.
Над целью нашу группу штурмовиков и истребителей атаковало более двух десятков фашистских стервятников. Завязался неравный бой. Наши потери - два самолета, противника - шесть в воздушном бою и большое количество самолетов на аэродроме. Полуновский лично сбил два немецких истребителя, о чем стало известно, когда представитель наземных войск все это документально подтвердил и сообщил, что наш летчик спустился на парашюте в тылу врага.
Валерий Федорович был тяжело ранен и с переломом ноги оказался в плену. Немцы, узнав, что это тот. самый Полуновский, известный им по воздушным боям,, отправили его на лечение в свой госпиталь, который находился в г. Валга (Эстония). Они неоднократно вели с ним долгие беседы, склоняли его перейти на их сторону и воевать не против русских, а против англичан и американцев. Но Полуновский не предал Родину. У него отобрали все ордена, медали, документы и вместе с другими военнопленными отправили в лагерь военнопленных под Дрезден. Из этого лагеря он совершил побег, долго пробивался на восток, но на четырнадцатые сутки его схватили, допрашивали, били, издевались и отправили в концлагерь Гросс-Розен в Пруссии.
Когда стали приближаться наши войска, Полуновского вместе с другими отправили в другой концлагерь- филиал Бухенвальда под Лейпцигом, а когда наши войска перешли границу Германии и стали громить немцев на его территории, они этот лагерь решили эвакуировать, но не успели: все военнопленные были освобождены. Среди них был и Полуновский.
После окончания войны Валерий Федорович возвратился в полк, но по состоянию здоровья летать на самолетах-истребителях он уже не мог и был переведен в транспортную авиацию в другую авиационную часть,
Связь с героем временно была потеряна. Но благодаря работе совета ветеранов полка мы узнали, что после перевода в другую часть он вскоре уволился из рядов Советской Армии, находился на гражданской работе и очень тяжело переживал происшедшее с ним. Никто не верил в его заслуги перед Родиной как фронтового, боевого летчика-истребителя, тем более бывшего в плену и уволенного из армии. Да он и доказать ничего не мог, так как не имел ни боевых наград, ни документов.
И только в 1957 году в его жизни наступил большой перелом, как говорится-пришел праздник. После встречи с корреспондентом одной из центральных газет его вызвали в Пермский облвоенкомат, а на следующий день в торжественной обстановке ему вторично вручили все его правительственные награды. Было объявлено о его больших заслугах перед Родиной.
А дело было так. Польский крестьянин пахал на своем участке и плугом задел зарытый в землю мешок. В мешке оказалось много советских орденов и медалей. Крестьянин свою находку передал местным властям, и она, в конце концов, через наше посольство в Варшаве поступила в Москву. Здесь по архивным данным (наградным документам и номерам на наградах) и были установлены личности награжденных, в том числе и В. Ф. Полуновского.
Он говорил мне: "Я вторично родился, у меня снова "выросли крылья", и, как прежде, захотелось летать". И Валерий Федорович стал летать, работая летчиком-инструктором Пермского аэроклуба. Он обучил летному мастерству многих молодых людей, в том числе и своего сына, который сейчас летает командиром корабля на самолете Ан-2.
Долгое время мы считали погибшим летчика Константина Павловича Торопыгина. Его исключили из списков боевого состава полка, родителям сообщили, что их сын геройски погиб на фронте при выполнении боевого задания. Но он оказался жив и через некоторое время возвратился.
Что же произошло? В августе 1944 г. полку была поставлена задача сопровождать десятку бомбардировщиков Пе-2 при полете на бомбовый удар по железнодорожному узлу в городе Тарту. На выполнение задания вылетело 12; наших истребителей Як-9 под командованием командира полка майора Г. Моторного. В составе этой группы был и летчик Торопыгин.
При выполнении задания над целью самолет Торопыгина был поврежден зенитным огнем противника, а при возвращении с задания на подходе к Чудскому озеру в воздушном бою с истребителями противника машина загорелась. Сильно обгоревший летчик сумел выпрыгнуть с парашютом и приземлился на болотистой местности, занятой противником. Пять суток, днем и ночью, голодный и с неимоверной болью от ран он пробирался в сторону Пскова. Переплыл реку Эмма-Ыгье, а на шестые сутки его в полусознательном состоянии, обессилевшего, случайно нашла в лесу крестьянка-эстонка хутора Кынгу. Ночью, под покровом темноты, летчика перевезли в хутор Метстере-Лоде Рихард и его брат Оскар, оказали ему первую помощь, переодели в гражданскую одежду и двое суток прятали на чердаке сарая в сене. За эти дни Константин Павлович немного поправился, окреп и уже мог самостоятельно передвигаться.
В те дни наши войска вели наступление со стороны Пскова, был высажен наш десант на западном берегу Чудского озера. Немцы в панике, бросая оружие и боевую технику, отступали на север Эстонии. Это и помогло Торопыгину почти безопасно с помощью эстонских крестьян перейти через линию фронта к нашим передовым частям, откуда он был отправлен в военный госпиталь на лечение.
И вот в один из солнечных и теплых осенних дней, когда наш полк вел боевые действия на территории Эстонии, видим, как к нам на стартовый командный пункт через взлетно-посадочную полосу идет человек с тросточкой в гражданском костюме. Руководитель полетов майор В. В. Дрекалов отдал распоряжение дежурному по полетам: "Идущего задержать, выяснить личность и цель его появления на аэродроме". И когда дежурный на автомашине возвратился с задержанным, то удивлению и радости всех не было границ,- ведь неизвестным оказался наш летчик, считавшийся погибшим, К. П. Торопыгин. Через непродолжительное время, после полного выздоровления, он приступил к тренировочным полетам, а потом стал летать на боевые задания.
Весной 1945 г. в одном из воздушных боев под Берлином самолет Торопыгина был подбит, загорелся, и он опять был вынужден выпрыгнуть на парашюте. Опустился на воду Одера. Но все обошлось благополучно: наши саперы оказали ему помощь и доставили его на берег к своим
Как сказал поэт Николай Тихонов, "гвозди бы делать из этих людей; крепче бы не было в мире гвоздей!". Да, крепкими были те, кто ковал Победу, крепкими потому, что беззаветно любили Родину и люто ненавидели врага. И не было такой силы, которая могла бы пересилить их силу, сломить их боевой дух. Это хорошо должны знать те, кто пытается сегодня запугать нас, кто вынашивает планы новой войны.
