АВИАБИБЛИОТЕКА: И ВОЗВРАЩАЛИСЬ С ПОБЕДОЙ

Огневые будни

В марте 1943 г. наша 2-я эскадрилья 254-го истребительного авиационного полка получила от тружеников города Горького подарок - самолеты Ла-5 и через несколько дней вместе со всем полком была направлена на Волховский фронт, где вошла в состав 14-й воздушной армии.

Мы облетали район предстоящих боевых действий. Настроение у всего личного состава было приподнятое: впереди боевая работа, каждому хотелось скорее внести свой вклад в разгром фашистских захватчиков, приблизить нашу Победу.

...Фронтовой день "начался как обычно. Командир эскадрильи С. П. Аистов собрал личный состав и поставил задачу - обеспечить удар эскадрильи штурмовиков Ил-2 по артиллерии противника на огневых позициях. Вскоре на горизонте показалась группа самолетов Ил-2, мы начали взлет. Штурмовики мы догнали на маршруте к цели и заняли свое место в общем боевом порядке. На высоте 600-700 метров была сплошная облачность. При подлете к линии фронта противник открыл такой мощный зенитный огонь, что разноцветные трассы пронизывали все пространство, этот фейерверк был настолько сильным и впечатляющим, что отвлек от реальной фронтовой обстановки. Нас выручила девушка-радистка. Она своим тоненьким голоском крикнула: "Соколы! Соколы, сзади снизу вас атакуют "фоккеры", атакуют "фоккеры"!" Мы успели развернуться и отбить первую атаку, но за ней последовали вторая, третья. Все они были успешно отбиты. Задачу мы выполнили: штурмовики нанесли удар по заданным целям и без потерь вернулись на свой аэродром. В воздушном бою мы сбили несколько самолетов противника, но и сами имели потери.

В последующие дни мы летали на прикрытие войск фронта, обеспечивали боевые действия штурмовиков и бомбардировщиков, вели разведку и почти в каждом вылете вели бои с истребителями противника. Нередко возвращались на самолетах, получивших значительные повреждения в бою, но все неисправности быстро устранялись техническим составом под руководством мастера высокого класса Чемуранова.

Как-то в обычный фронтовой день мы сделали два вылета на воздушную разведку. Заканчивалась подготовка самолетов к очередным полетам. Я и Константин Назимов уже находились в кабинах своих самолетов Ла-5. Смотрим, к нам бегут несколько механиков и мотористов, машут руками и показывают вверх в том направлении, где лес закрывает нам обзор. Даем команду "От винта" и начинаем запускать моторы. В это время начальник штаба полка подполковник Корж показывает нам скрещенными руками крест, что значит: "Приказываю выключить моторы". Выполняем приказ, быстро покидаем кабины и подходим к начальнику штаба полка. Он показывает нам две четверки истребителей противника ФВ-190, которые находятся над концом взлетно-посадочной полосы в готовности к атаке взлетающих с аэродрома истребителей. В это время над нашим аэродромом Будогощь проходят три группы фашистских бомбардировщиков, бомболюки самолетов открываются, и оттуда начинают сыпаться бомбы. Удар пришелся по железнодорожной станции Будогощь, расположенной недалеко от нашего аэродрома.

Через несколько минут к нам подъехал командир полка полковник В. В. Косенко и приказал: четверке истребителей в составе старшего лейтенанта К. Назимова, лейтенанта В. Сидоренкова, младших лейтенантов В. Корягина и В. Федорова установить, где произведут посадку самолеты противника Хе-111. Мы с Константином Назимовым выруливаем на взлетную полосу и взлетаем. Вслед за нами с противоположной стороны аэродрома взлетает вторая пара. Берем курс, которым уходили самолеты противника. Через несколько тягостных минут погони на горизонте обнаружили Хе-111, При подлете к станции Любань ведущий замыкающей группы противника подал сигнал "роспуск", и самолеты начинают садиться. В стороне на удалении зрительной связи продолжаем наблюдение за остальными самолетами Хе-111. Они произвели посадку около станции Тосно. Истребители прикрытия ушли на аэродром Бородулино.

Задание командования нами было выполнено. Можно было по кратчайшему расстоянию выйти на нашу территорию, произвести посадку на своем аэродроме и доложить добытые разведданные. Но что, если самолеты противника выполнили отвлекающий маневр, а фактически посадку произведут на других аэродромах? Посоветовавшись, мы с Назимовым решили еще раз пройти по тому же маршруту, но в обратном направлении. Убедились, что на аэродромах Тосно и Любань бомбардировщики противника действительно произвели посадку. Продолжаем разведку. Наблюдаем, как над аэродромом Любань поднялась пыль. Что это? Заруливают последние самолеты противника, или только что произвели взлет какие-то другие самолеты? Внимательно осматриваем воздушное пространство, но в воздухе спокойно. Берем курс на свой аэродром. Выходим на траверз между аэродромом Любань и городом Кириши. Замыкающий нашего звена младший лейтенант Федоров докладывает: "Сзади сверху атакуют истребители противника!" Выполняем с максимальной перегрузкой разворот на 180 градусов с набором высоты. Вижу два звена - восемь самолетов ФВ-190 несутся на нас сверху. Федоров уже закончил разворот и ведет огонь по ведущему самолету. Справа вижу пару истребителей противника, атакующих нас с Назимовым справа снизу. Ловлю ведущего в прицел и даю длинную очередь. Он стал падать, а его ведомый ушел вниз. Смотрю вверх и вижу - Федоров зажег самолет ведущего восьмерки ФВ-190, остальные самолеты группы выходят из атаки вверх.

Самолет Назимова энергично уходит вниз. Константин передает: "Самолет подбит, выхожу из боя", И сразу слышен голос Василия Федорова: "Ранен, выхожу из боя, прикройте".

Фашисты, видимо опомнившись от потери двух истребителей и особенно ведущего их группы, атакуют нас. Вижу рядом только Виктора Корягина. Разворачиваемся и идем в лобовую атаку четверке ФВ-190, понимая, что это самое лучшее, что сейчас можно сделать для Назимова и Федорова, ведь Василий выручил нас. Вызываю по радио и запрашиваю у них обстановку. Отвечают: "Самолетов противника нет". Голос у Федорова слабый.

Пересекли линию фронта. Группа самолетов противника разделилась на пары и стремится разъединить нас, но мы помогаем друг другу. Атакуют Корягина, я кидаюсь на выручку ему, а он - мне. Самолетов противника, атакующих нас, становится все меньше. Вот пара ФВ-190 сверху с большим превышением и со стороны солнца атакует нас, я успеваю об этой атаке предупредить Виктора и, используя запас скорости, иду в лобовую атаку. Вижу, Виктор понял меня, и мы атакуем вместе. Скорость сближения с противником очень большая, пытаюсь поймать его в прицел, но он покрыт масляной пленкой, и цели почти не видно. Пара "фокке-вульфов", не выдержав лобовой атаки, вышла из боя.

Осматриваемся - небо вокруг нас чистое. Горючее и снаряды кончаются, впереди наш аэродром, надо садиться, но на полосе шириной 100 метров "на животе" лежат три самолета. Снижаемся. С аэродрома в воздух летят красные ракеты: нам запрещают посадку. Передаю: "Горючее на исходе, прошу посадку" - и продолжаю снижение. Мой самолет плавно приземлился и пробежал между самолетами, не зацепив их. За мной благополучно сделал посадку и Виктор. После доклада командиру полка о выполнении боевого задания на наш вопрос, что произошло на аэродроме, нам пояснили, что два Ла-5 на взлетно-посадочной полосе - Федорова и Назимова, третий - летчика, который должен был во главе группы из восьми Ла-5 вылететь нам на помощь, но его подвел мотор. Федорова увезли в госпиталь. Назимов не ранен. За нашим воздушным боем смотрели все, кто в это время был на аэродроме. От наземных войск пришло подтверждение на шесть сбитых самолетов противника (из шестнадцати участвовавших в бою), которые упали в расположении наших войск. Я пришел на командный пункт, прилег на нары и уснул. Вдруг чувствую, кто-то меня трясет и говорит: "Да вставай же, весь полк уже в сборе". Через несколько минут перед строем полка мне и Виктору Корягину были вручены ордена Красного Знамени за отличное выполнение заданий командования и проявленные при этом мужество и отвагу.

Лето 1943 г. под Ленинградом было сухое и сравнительно теплое. Наступили белые ночи. На летный и технический состав полка нагрузка значительно возросла. Каждый день первый вылет парой обычно делался на разведку рано утром. Летчиков поднимали в два часа ночи, а техников - гораздо раньше; им надо было подготовить самолеты. Остальных летчиков поднимали на час позже. Все ждали дождя, чтобы выспаться, но его не было. Стало правилом, что командир полка майор С. М. Михайлин ставил нам задачу накануне. Так было и в этот раз. На пути к самолетам мы обсудили с напарником младшим лейтенантом Вадимом Ивановым детали выполнения полета, запустили моторы и вырулили на взлетную полосу.

Взлетел. Обычно на первом развороте ведомый занимал свое место в боевом порядке, и мы направлялись в заданный район, но тут, сделав первый разворот, я не обнаружил самолет ведомого ни рядом, ни в пределах видимости. Пошел на второй круг, снизился и увидел самолет Иванова, стоявший на месте взлета. Мотор не работал, а летчик стоял у самолета и махал мне планшетом. Я запросил по радио дальнейшие указания и услышал в ответ: "Ждать". Через несколько минут начальник штаба полка майор И. В. Лаврехинцев передал, что в моторе самолета Иванова появилась неисправность, ее или быстро устранят или будут готовить в другой самолет. Мне надо сделать еще круг над аэродромом.

Проходя в очередной раз над взлетно-посадочной полосой, увидел, как самолет Иванова покатили на стоянку. Мне надо или немедленно идти на выполнение боевого задания, или садиться на дозаправку. Вызываю КП полка и прошу разрешения идти на выполнение задания одному. В наушниках несколько минут тишина, а затем ответ командира полка: "Разрешаю, будьте внимательней".

Вышел в район разведки, видимость отличная, редкие кучевые облака, и ни одного зенитного разрыва. Выполнив большую часть задания, я обнаружил пару фашистских истребителей примерно на 1500 метров выше меня и сзади. Видят ли они меня? Если нет, разведку следует продолжать, если видят - еще можно уйти.

Почти без крена, градусов на 20 довернул самолет к линии фронта, включил форсаж и с небольшим углом набора высоты продолжаю разведку. Самолеты противника приблизились настолько, что должны были атаковать, что они и сделали через несколько секунд. Я успел перевести свой Ла-5 в набор высоты с разворотом в лоб "фоккерам" и открыл огонь. Проскочив противника, разворачиваюсь на 180 градусов и вижу - пара ФВ-190 закончила разворот и готова к повторной атаке. Но ее боевой порядок изменился, пеленг стал более вытянутым и увеличился интервал между самолетами, что создавало лучшие условия для атаки меня, по крайней мере, одному из них. Тогда я пошел в атаку на ведущего и вынудил его, во избежание столкновения, уйти под мой самолет, резко развернулся на ведомого и открыл огонь. Выполнив разворот, я обнаружил, что пара разделилась - ведущий продолжает набор высоты, а ведомый, набрав высоту, становится в вираж и пытается зайти в хвост моего Ла-5. Это было что-то новое: обычно они ведут бой, не расходясь.

Атакуя самолет ведомого, вижу, как сам попадаю под атаку ведущего, и наоборот, атакуя ведущего, попадаю под атаку ведомого. Я понимал, что, если мне удастся сбить один самолет противника, второй немедленно выйдет из боя, и потому попытался продолжить маневр с максимальной перегрузкой и открыл огонь, но тут же трасса с самолета противника прошла рядом с моей головой. Наступила полная тишина, я посмотрел назад и вверх: радиомачту моего самолета как бритвой срезало. Передо мной слева кучевое облако. Я резко, со снижением и с левым разворотом, ввел самолет в облако, оценивая, чем ответят фашисты на мой маневр. Они будут ждать, пока я выйду из облака вниз в левом развороте, следовательно, и они будут в левом вираже на высоте верхней границы облака в готовности атаковать и сбить меня.

Решение созревает мгновенно, надо упредить их атаку. Мой самолет продолжает снижение, скорость растет, перевожу его в набор высоты с разворотом вправо. Облачность начинает светлеть, и я обнаруживаю фашистский ФВ-190 чуть выше меня и в левом развороте. Ловлю его в прицел и даю длинную очередь. ФВ-190 заваливается на нос и левое крыло. Он свое получил. Ищу второй самолет противника, но его не вижу. У моего Ла-5 снаряды и горючее на исходе. Ввожу самолет в пикирование, на бреющем полете ухожу домой. С ходу произвожу посадку на своем аэродроме Колосарь.

Встретившие меня начальник штаба полка майор И. В. Лаврехинцев, В. П. Иванов, А. Серегин бросаются ко мне, спрашивают: "Куда девалась радиомачта?" Отвечаю: "Фоккер" съел". Майор И. В. Лаврехинцев записал: "В. Сидоренков задание выполнил, вел бой с двумя ФВ-190, ведя прицельный огонь с короткой дистанции".

Вылет был обычным, и о нем скоро забыли. Но прошло около недели, меня вызвал начальник штаба полка и спрашивает: "Как, не забыли тот утренний бой, когда "фоккер" антенну "съел"? - И смеется: - Сбили вы его, и есть подтверждение". Сбитым оказался фашистский ас, командир 54-й эскадры. Летчики ВВС Краснознаменного Балтийского флота сбили его ведомого, тоже аса, который на допросе назвал дату, время и место боя с одним самолетом Ла-5 и сказал, что летчиком сбитого самолета был один из сильнейших асов фашистской Германии. Оба они вылетали на самолетах, специально построенных для них фирмой "ФВ",- облегченных и с форсированными двигателями. После гибели командира эскадры в Северной группе войск был объявлен трехдневный траур. Начальник штаба поздравил меня с победой.

Мне, еще молодому летчику, этот бой запомнился, я сделал вывод: надо быстро оценивать обстановку, уметь навязать противнику свой план боя, не допускать шаблона, ценить высоту и скорость.

254-й истребительный авиаполк продолжал выполнять боевые задачи, и среди них - ведение разведки войск и объектов врага. Территория, занимаемая фашистскими войсками, была разбита на несколько районов, за которыми были закреплены экипажи.

...Шла вторая- половина обычного фронтового дня. Была облачность на высоте 600-800 метров, видимость-3-4 километра. Мы с младшим лейтенантом В. Ивановым получили задачу провести разведку противника в заданном районе. Взлетели, пересекли линию фронта и стали углубляться во вражеский тыл. Ничего особенного или нового не заметили. Но вот на траверзе полета, почти на пределе видимости, по дороге на север в сторону Ленинграда заметили два тягача, которые тянули за собой по длинной-длинной сосне. Это было необычное явление, и сразу появилась мысль - надо проверить, что это такое. Сделал разворот влево, сблизился с целями и отчетливо увидел: тягачи тянули тележки, а на них стволы орудий, замаскированные сосновыми ветками.

Подал команду: "Атакуем". Перевел самолет в пикирование, открыл огонь и увидел, как снаряды точно накрыли первый тягач, он вспыхнул, а прислуга по канаве на четвереньках уползает. Ведомый мой на месте. Даю команду: "Повторная атака", слышу доклад: "Сзади вижу четыре точки". Отвечаю: "Атакую, прикрой!" Перевожу Ла-5 в пикирование, цель в прицеле, открываю огонь. Но что такое? Разрывов снарядов по цели не вижу и в это же время замечаю, что они легли с небольшим перелетом. Понимая, что повторять атаку нам уже не придется, а орудия могут утащить и замаскировать, увеличил угол пикирования. Снаряды ложатся точно по цели, а земля резко и быстро сближается со мной. Беру энергично ручку управления на себя, самолет вначале вяло, а затем все энергичнее переходит в набор высоты... и начинает вращаться. На высоте 100-120 метров мне удалось его выровнять и перевести в горизонтальный полет.

Скорость минимальная, самолет "висит" на ручке. Малейший маневр, и я буду в земле. Ведомого и самолетов противника не вижу, а у Ла-5 нет предкрылков и на каждой плоскости симметрично, примерно по метру, сорвана обшивка, через крылья видна земля. Передаю по радио данные разведки на КП полка. И одно стремление - побыстрее пересечь линию фронта и выйти на свою территорию. Но скорость можно увеличить только за счет потери высоты, а она и так малая. Но вот линия фронта, надо бы покинуть самолет,- он в любую минуту может свалиться, но жаль его, ведь много боевых вылетов сделано на нем, и он, после доводки форсажа и смены пушек, ни разу не подводил меня. Решаю - дотянем до аэродрома.

Прохожу над вспомогательным пунктом управления и слышу, как по радио вызывают КП нашего полка и передают: "Ваш "сокол" прошел надо мной. Через плоскости видно небо. Готовьте соответствующую встречу". Приближаюсь ,к аэродрому, но что здесь происходит. По взлетно-посадочной полосе бежит народ, обгоняя их, несутся санитарная и пожарная машины. Подвожу самолет низко-низко к земле и только попытался уменьшить газ, как самолет коснулся колесами земли. Выключаю мотор, короткий пробег, самолет стоит. Меня вынимают из кабины и начинают качать. Да, это, пожалуй, был один из тех случаев, когда летчик прилетел на "честном слове", ибо крылья самолета побиты. Командир обрадовал меня, сказав, что самолеты-штурмовики Ил-2 соседнего полка полетели наносить удар по орудиям и тягачам, что они довершат начатое нами дело.

Я спросил его о моем ведомом. Сказали: "Здесь оп, прилетел и доложил, что ты при штурмовке цели врезался в землю". Доклад был почти правильным, только самолет врезался не в землю, а в придорожные кусты. В воздух полетели порубленные винтом ветки кустарника и скрыли мой Ла-5. Ведомый решил, что я погиб. Но я остался жив, и тяжелые орудия фашистов до огневых позиций, чтобы бить по Ленинграду, не дошли.

Летом 1943 г. фашистское командование планировало восстановить блокаду Ленинграда, подтягивало свои войска, в том числе и танковые соединения. Сплошные леса позволяли фашистам хорошо маскироваться. Но танкам нужно горючее...

Несколько дней стояла нелетная погода, а когда она улучшилась, мы группой четыре Ла-5 2-й эскадрильи, вылетев на разведку, обнаружили на станции Малуксне три эшелона, а на разъезде Апраксин-два. Командир полка полковник В. В. Косенко поставил задачу: звену Ла-5 в составе старшего лейтенанта И. Педана и младшего лейтенанта А. Серегина, лейтенанта Сидоренкова и младшего лейтенанта Н. Фромешкина нанести штурмовой удар по обнаруженным железнодорожным составам с горючим, взлет немедленный.

Мы прошли вдоль берега Невы, пересекли линию фронта и с тыла стали приближаться станции Малуксне. Фашистские зенитчики, видимо приняв нас за своих, огня не вели. Сблизившись с целью, Педан ударил по цели, и сразу же земля ответила неистовым огнем зениток. Пикируя вслед за ведущим, Александр Серегин бил по зениткам, чем обеспечивал атаку ведущего. После выхода из атаки он перенес огонь на цель. Таким же образом атаковали цель и мы с Фромешкиным.

Выйдя из атаки, пожаров и взрывов на станции не заметили. Самолет Серегина оказался подбитым, и поскольку истребителей противника в воздухе не было, ему разрешили самостоятельно следовать на свой аэродром, а мы тремя оставшимися экипажами решили повторить атаку. Педан первым перевел свой Ла-5 в пикирование на цель, теперь уже я следовал за ним, ведя огонь по зениткам врага. По разрывам снарядов ведущего я видел, что они точно ложатся по цели, но взрыва не было. Решил снизиться и атаковать цель с малым углом, что позволило бы мне увеличить время стрельбы на минимальном удалении от цели и значительно повысить пробивное действие снарядов. Заканчивая атаку на очень малом удалении от цели, я почувствовал, что какая-то сила подбросила мой самолет. Пролетев некоторое расстояние над землей, самолет снова стал послушным в управлении. Осмотрелся и вижу - мой ведомый занял свое место в общем боевом порядке звена. Мы взяли курс на аэродром и вместе с Педаном е ходу произвели Посадку, а Н. Фромешкин сделал круг над аэродромом.

Педана и меня сразу у самолетов встретил командир полка и потребовал доложить о выполнении боевой задачи. Мы сказали, что эшелоны на станции атаковали дважды - первый раз четверкой самолетов, а второй - тремя Ла-5. Наблюдали прямые попадания снарядов, но взрывов и пожара не видели. В это время Фромешкин, зарулив свой самолет на стоянку, вылез из кабины и побежал к нам, что-то крича на ходу. Командир полка дал ему время успокоиться и спросил, что он наблюдал при второй атаке. Фромешкин доложил, что во время повторной атаки цели лейтенант В. Сидоренков, ведя огонь, сблизился с целью, на станции произошел взрыв и начался пожар.

Поднятая группа штурмовиков подтвердила результат удара четверки Ла-5 и сама нанесла успешный удар по эшелонам на разъезде Апраксин. Летчики группы за выполнение задания были награждены орденами Красного Знамени.

Весной 1944 г. мы находились на Псковском направлении. Для прикрытия сухопутных войск 3-го Прибалтийского фронта было поднято звено Ла-5 под командованием командира полка подполковника С. М. Михайлина в составе К. Назимова, И. Педана. В группу входил и я. При подходе к району прикрытия войск мы обнаружили четверку истребителей противника ФВ-190, с ходу атаковали их и сбили три самолета. Лишь одному ФВ-190 удалось выйти из боя. Два ФВ-190 сбил отличный летчик-истребитель командир полка, и одного удалось сбить мне. Неоднократно приходилось мне выполнять боевые задания вместе с С. М. Михайлиным, и я не переставал удивляться его мастерству, отваге и постоянно учился у него.

Закончив воздушный бой и получив разрешение на возвращение, группа начала снижение. В это время я принял по радио информацию, что на подходе к Пскову девятку наших бомбардировщиков атакуют истребители ФВ-190, и приказание тому, кто слышит эту информацию, оказать бомбардировщикам помощь. Приняв приказание, я попытался по радио передать его командиру полка, но радиоканал был занят. Одновременно, с покачиванием с крыла на крыло, я перевел самолет в набор высоты с разворотом в сторону города.

Поднявшись на 2000-2500 метров, обнаружил группу бомбардировщиков Пе-2 и преследовавших ее истребителей противника. Медлить было нельзя. Развернув свой Ла-5, я с ходу перешел в атаку по ближайшей к нашим Пе-2 паре самолетов противника и открыл огонь из пушек, но и сам был атакован истребителями противника. Передав бомбардировщикам, что выхожу из атаки под строй их самолетов, я попросил прикрыть меня огнем, что ими и было сделано. Выполнив левый разворот с набором высоты впереди бомбардировщиков, я снова атаковал пару ФВ-190. Вел огонь с короткой дистанции. После выхода из третьей атаки попал под атаку двух пар ФВ-190. Самолет получил повреждения, двигатель заглох, связь прекратилась. Пикированием оторвался от противника, на бреющем полете перетянул линию фронта и произвел посадку на молодой лес на переднем крае войск нашего фронта.

Наши бомбардировщики, успешно выполнив задание, без потерь вернулись на свой аэродром. Через некоторое время в штабе нашего полка была получена телеграмма из пехотной дивизии, в которой указывалось, что личный состав отдельного батальона сухопутных войск фронта наблюдал за ходом воздушного боя одного Ла-5 в районе Пскова, прикрывавшего девятку Пе-2, с восьмью истребителями противника, в результате которого наш истребитель сбил два самолета ФВ-190, и что командир дивизии В. Дадонов объявил летчику благодарность. Всего за этот боевой вылет мне удалось сбить три ФВ-190, а главное - оказать помощь нашим бомбардировщикам и способствовать успешному выполнению ими боевой задачи.

Далеко наша боевая молодость, но когда мы, ветераны, встречаемся, я сквозь седины и морщины вижу ее и еще явственней вспоминаю наши огневые будни, перипетии тяжелых воздушных боев, героизм и мужество моих товарищей, которые не жалели жизни ради Победы.