Ю. Н. Вольский
Он был моим командиром
...Полк хоронил своего героя 13 марта 1942 г. на окраине фронтового аэродрома у Малой Вишеры. На борту его истребителя красной краской были нанесены семь больших и пятнадцать маленьких звезд, что означало, что летчик сбил лично семь самолетов и пятнадцать в групповых схватках!
О накале боев, в которых участвовал Борис Замышляев, я мог судить по тем многочисленным пробоинам в крыльях и фюзеляже самолета, которые мне приходилось латать дюралевыми заплатами, по его скупым рассказам да по расплющенным пулям и осколкам снарядов на полу кабины, за бронированной спинкой сиденья.
Ежедневно наши истребители звеном, целой эскадрильей или в одиночку поднимались в воздух по боевой тревоге, шли на задание, а мы - механики самолетов, "технари",- с трепетом в душе ждали их возвращения. Каждый вылет мог продолжаться не более полутора часов, на том исчерпывался весь запас бензина. Но эти полтора часа душевных мук казались вечностью... Как машина в полете? В бою?.. И когда ухо улавливало знакомый рокот моторов, каждый механик выбегал на открытое место и старался узнать в воздухе свой "ястребок", своего командира! И когда опознавал его, облегченно вздыхал: "Ну, слава богу, вернулся, жив! Все в порядке!"
Но однажды самолет Бориса не вернулся с боевого задания. Я не находил себе места - для меня свет померк. А поздно вечером он пришел в полк пешком. И рассказал, что, идя на выполнение боевого задания, увидел летящее навстречу звено немецких бомбардировщиков. Кроме пулеметов наш истребитель был оснащен реактивными снарядами под плоскостями, так называемыми "эрэсами". "В атаку!" - скомандовал себе Борис. Нагнав стервятников, бросил свой истребитель в пике, в прицеле обозначился головной бомбардировщик, нажал гашетку сброса! Четыре огненные трассы опередили самолеты и разорвались перед ними! "Ах, черт!"- с досадой подумал Борис, но в тот же миг увидел, как ведущий перевернулся набок, стал падать, оставляя полосу дыма... "Есть!" - мелькнуло в сознании. В тот же момент он увидел огненный фейерверк, заплясавший по капоту его мотора. Трассирующие пулеметные очереди прошли над головой.
Почти у земли он вывел машину из пикирования и свечой взмыл вверх, готовый к схватке. Но противника поблизости уже не было, два бомбардировщика уходили на запад, сбрасывая куда попало свой смертоносный груз. Борис ощутил падение оборотов двигателя - манометр 'давления масла показывал "нуль". "Значит, система пробита,- подумал он,- сейчас заклинит мотор, надо садиться..." Снова пикирование, выравнивание над полем, посадка на "пузо". Изогнувшись, винт пропахал стометровку, самолет остановился и стал медленно погружаться в болото. Борис вылез на крыло, отстегнул парашют, достал ракетницу, захлопнул фонарь кабины и, перекинув парашют через плечо, по глубокому снегу пошел на восток.
Командование 185-го Краснознаменного истребительного авиационного полка высоко оценило боевые качества талантливого летчика: Борис Замышляев был награжден несколькими боевыми орденами и поднялся в звании от сержанта до старшего лейтенанта.
В двадцатых числах октября 1941 г., в связи с выработкой моторесурса, двигатель с нашего истребителя был снят и отправлен в мастерские. Самолет стоял разобранный. Наконец 25 октября, в обед, привезли новый двигатель и сгрузили его, не распаковывая, в ящике прямо у самолета. Подкатила штабная машина с командиром полка майором Никифором Сергеевичем Васиным и инженером полка Лукьяницей. Без предисловий командир сказал: "Обстановка на фронте изменилась, завтра здесь будут немцы! Сейчас вам помогут "воткнуть" двигатель на раму самолета. Ваша задача,- обратился он ко мне,- за ночь смонтировать двигатель так, чтобы летчик с рассветом вылетел! Если самолет в полк не вернется, можете сами не возвращаться! На другой стороне аэродрома, вон в тех кустах,- показал он рукой в сторону леса,- вас будет ждать полуторка, которая после вылета самолета доставит вас на новый аэродром!"
Подвезли баллон сжатого воздуха для запуска двигателя и на всякий случай ящик гранат. Один за одним уходили истребители в воздух, уехали автомашины, груженные полковым оборудованием. На опустевшем аэродроме нас оставалось четверо - Борис, я, моторист и техник. Всю ночь, в темноте, пользуясь украдкой замаскированным светом переносных лампочек, под грохот взрывов и треск пулеметных очередей, мы отчаянно монтировали двигатель. В небе полыхали ракеты, казалось, вот-вот из леса появится враг. Наконец перед рассветом монтаж был закончен. Оставалось опробовать двигатель. Но у нас был единственный баллон сжатого воздуха, и тот далеко не полный, его надо было использовать только для взлета. А новый двигатель имел заводскую консервацию, в цилиндрах и на свечах была густая смазка. Мы долго промывали цилиндры бензином, втроем повисая на лопастях воздушного винта, преодолевая густую смазку, проворачивали коленчатый вал двигателя с двенадцатью поршнями. Наконец винт стал вращаться легче, чувствовалось, что мы преодолеваем уже одну компрессию, промытые свечи ввернули в гнезда. Но лететь было еще невозможно - рассвет не наступил.
Мы спустились в небольшую землянку, оставленную пехотинцами, зажгли найденную коптилку из гильзы снаряда, закурили. Сидели на нарах молча, прислушивались, опершись на свои карабины. А "музыка фронта" все приближалась: пулеметные очереди становились все громче и громче, в лесу лязгало, рвалось, грохотало. "Дешево жизнь не отдадим!" - решили мы, и каждый взял из ящика по нескольку гранат-лимонок. Ввернули в них взрыватели и рассовали по карманам. Дощатая дверь землянки, подпертая лопатой, то и дело вздрагивала от сотрясений земли и воздуха.
Наконец стад пробиваться слабый свет. "Пора, - скомандовал Борис, - надо лететь!" Осторожно выйдя из землянки, мы помогли ему пристегнуть парашют, подсадили в кабину. "Воздух!" - скомандовал он. Я открыл вентиль баллона. Винт начал медленно проворачиваться, затем двигатель несколько раз "чихнул" и вдруг взревел. Борис дал полный газ и, оборвав медную трубку баллона, с места пошел на взлет!
Мы стояли совершенно обалдевшие, глядя на уходящий к светлому горизонту наш МиГ-3. А когда очнулись, то увидели на противоположном краю аэродрома стоявших на груженой полуторке людей, отчаянно махавших нам руками. Мы подбежали к машине, но она не могла тронуться: колеса ее буксовали. Мы толкали, подстилали ветки. А на том месте, где мы коротали ночь в землянке, уже трещали деревья: на аэродром входили фашистские танки.
В декабре 1941 г. наш экипаж в числе немногих на Волховском фронте был удостоен Боевой наркомовской премии за сто боевых вылетов и безаварийную эксплуатацию самолета.
Теперь о последнем дне Бориса. В марте 1942 г. 185-й Краснознаменный истребительный авиаполк базировался на аэродроме в районе Малой Вишеры. В то морозное утро 13 марта Борису не повезло. У него не было возможности вступить в бой с противником, доказать свое превосходство, победить. Когда по боевой тревоге он поднимался со взлетной дорожки, два немецких истребителя, подстерегая этот момент, уже шли ему навстречу, крадучись над макушками елей бреющим полетом, со стороны восходящего солнца. Яркое, как пламя, солнце било Борису в глаза, он шел на взлет. Мгновение, и внезапно выскочившие "мессершмитты", прошив двумя пулеметными очередями машину Бориса, скрылись за лесом. Борис их даже не видел, он видел только голубое морозное небо и золотые лучи огненного солнца.
Так погиб смелый до дерзости, талантливый летчик-истребитель, двадцатилетний комсомолец из волжского города Кинешмы Борис Михайлович Замышляев. Он беззаветно любил свою Родину, успешно выполнял боевые задания. Его боевой путь - яркий пример мужества и героизма сына русской земли, за которую он дрался до последнего удара сердца.
В канун тридцатилетия Победы мне удалось разыскать мать Бориса. Она потеряла в войну троих сыновей и мужа и в течение тридцати лет получала пенсию за младшего сына-солдата. В результате ходатайства ей была назначена офицерская пенсия - за Бориса, старшего лейтенанта. Обращение в Советский комитет ветеранов войны также не прошло бесследно: горисполком города Кинешмы предоставил семье Анастасии Федоровны Замышляевой прекрасную отдельную квартиру.
В день тридцатилетия Победы Анастасия Федоровна впервые посетила могилу сына на кладбище летчиков в Малой Вишере. Ее очень растрогало бережное содержание могилы Бориса, над которой шефствуют пионеры и комсомольцы средней школы ? 1 Малой Вишеры. На торжествах, посвященных тридцатилетию Победы, Анастасия Федоровна, награжденная за воспитание восьмерых детей орденом "Мать-героиня" II степени, выступала на общегородском митинге. Ей было присвоено звание почетного гражданина Малой Вишеры.
