В НЕБЕ БЕЛОРУССИИ
С 1943 года я являлся офицером штаба авиации дальнего действия, одним из заместителей главного штурмана АДД. Офицер штаба - в данном случае понятие не совсем обычное. В АДД по всей цели - от командира экипажа и до командующего включительно - штурманская служба и возглавляющие ее офицеры в состав штабов не входили, подчинялись непосредственно соответствующим командирам. И как правило, штурман или его заместитель находились там, где и командир.
Напряженной была работа штаба на всех этапах войны. Расскажу здесь об одном из них - связанном с подготовкой и проведением Белорусской наступательной операции, участием в ней авиации дальнего действия.
23 июня 1944 года войска 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусского фронтов с рассвета перешли в наступление. Несмотря на очень сложные метеорологические условия, в ночь перед наступлением двести сорок самолетов АДД бомбардировали опорные пункты, узлы сопротивления, артиллерийские позиции и траншеи переднего края обороны противника на направлении главной удара 3-го Белорусского фронта, сбросив двести пятьдесят восемь тонн бомб. Одновременно с этим двести тридцать дальних бомбардировщиков наносили удары по переднему краю обороны противника на направлении главного удара 2-го Белорусского фронта.
В ночь на 24 июня АДД предстояло решить не менее сложную задачу - нанести массированный бомбовый удар по объектам обороны противника на направлении главного удара 1-го Белорусского фронта, войска которого с рассветом готовились перейти в наступление.
Поскольку в одном районе должны быть сосредоточены несколько соединений АДД, решение на эти действия принимал командующий - маршал авиации А. Е. Голованов. Обычно в таких случаях он находился на КП командующего войсками фронта и там, прямо на месте, принимал решения, но неожиданно заболел. Вместо него в район боевых действий вылетел его заместитель генерал Н. С. Скрипко и с ним - главный штурман полковник И. И. Петухов. Мне было приказано находиться при командующем.
Штаб и КП командующего АДД размещались на окраине Москвы, в здании Петровского дворца.
Перед тем как подняться на второй этаж в кабинет командующего, я зашел к метеорологам еще раз ознакомиться с погодой. В первой комнате было очень оживленно. Одновременно сразу несколько человек громко разговаривали по телефонам - принимали данные о погоде на аэродромах базирования частей АДД. Время от времени в комнату вбегали посыльные с узла связи, приносили телеграммы со сведениями о метеоусловиях на аэродромах фронтовой авиации. Всё это тут же наносилось на метеокарту, которая готовилась для доклада.
Стараясь никого не отвлекать, я из-за спины синоптика стал рассматривать карту. Вся она была закрашена зеленым цветом, что означало сплошную облачность, Специальными значками и цифрами обозначались высоты ее нижнего края, горизонтальная видимость, скорость и направление ветра у земли и районы с дождями. Ничто не радовало глаз. И все же я не удержался, с надеждой спросил у синоптика:
- Ну как?
- Хуже, чем вчера,- ответил тот.
"Наверное, сегодня отменят вылет",- подумал я, входя в кабинет командующего. Он сидел за большим столом, склонив голову над метеокартой. Выглядел маршал очень плохо, чувствовалось, что нездоров.
- Садись! Погоду смотрел? - спросил командующий.
- Смотрел! - ответил я. - Не радует нас погода. Метеорологи считают, что улучшения не будет.
- Это ясно и не специалистам. Сейчас важно другое. Что важно, он так и не сказал. В это время в кабинет чуть ли не вбежал с картой в руках взволнованный начальник метеослужбы подполковник А. С, Потапов.
Он был расстроен из-за того, что пришел на доклад, не имея данных, которые так нужны командующему. Потапов понимал, что для принятия решения на удар по переднему краю обороны противника необходимо точно знать, сколько времени продержится фактическая погода, в какую сторону она будет изменяться, насколько резко и до каких крайних пределов. Для того чтобы ответить на все эти вопросы, надо иметь хотя бы одного метеонаблюдателя за линией фронта, откуда двигалась воздушная масса.
- Ну, что нового? - спросил Потапова маршал, убирая со стола теперь уже никому не нужную карту с фактической погодой за предыдущий час.
- Характер облачности не изменился,- начал свой доклад начальник метеослужбы,- но ее нижний край снизился до двухсот пятидесяти метров с горизонтальной видимостью полтора - два километра. По-прежнему местами идут дожди, там облачность доходит до двухсот метров. Считаю, что в ближайшее время резких изменений быть не должно.
Командующий бегло посмотрел на разложенную перед ним карту, которая, по существу, не отличалась от предыдущей, изученной им досконально, затем- на стоявшие в углу большие часы и, повернувшись ко мне, спросил неожиданно:
- Вот если бы тебе самому предоставили право принять решение для своего экипажа, как бы ты поступил?
- Полетел бы! - почти не раздумывая, ответил я.- Потому что своего летчика и его летные качества знаю Хорошо и он мои тоже, да и летели бы мы одни.
Маршал задумался и через несколько секунд спросил:
- А как с маршрутами?
- На сегодняшние вылеты, так же как и на вчерашние, маршруты я разрабатывал совместно со штурманами авиакорпусов. Они нигде не пересекаются и построены так, что ни один разворот не превышает тридцати градусов. Во избежание опасных сближений самолетов
