ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЗОВ МЕЧТЫ
Пожалуй, все школьные годы лучшим другом Кости оставался Саша Кадач, с которым у него было много общего. Особенно же их сближала общая мечта - стать летчиками.
Зародилась она, как говорится, не на голом месте - для этого имелась благодатная почва - то глубокое, неизгладимое впечатление, которое произвели на обоих героические дела их земляков-летчиков, о которых они слышали от учителей, на вечерах встречи с участниками войны, в краеведческом музее от экскурсовода или узнавали из книг о родном крае.
Среди сотен Героев Советского Союза - сынов Алтая - одним из первых высшего отличия Родины удостоился в 1937 году военный летчик И.И. Евсевьев - за мужество и героизм, проявленные в боях против мятежников в республиканской Испании. А в годы Великой Отечественной войны подвигами в фронтовом небе прославился П. А. Плотников, комэск бомбардировочного полка, ставший впоследствии дважды Героем Советского Союза. (Его бюст установлен в Барнауле на площади Свободы). Отважный летчик сражался против гитлеровских захватчиков на многих фронтах, совершил 343 боевых вылета, уничтожил десятки эшелонов, орудий, танков, автомашин и другой техники врага. В послевоенные годы он - заслуженный военный летчик СССР.
Славную когорту знатных людей Алтая, чьи имена были хорошо знакомы юным друзьям, пополнили и авиаторы, прошедшие подготовку в Военно-Воздушных Силах уже в послевоенное время. Это летчики-космонавты СССР Герой Советского Союза Герман Степанович Титов (из села Полковниково Косихинского района, который за два года до рождения К. Павлюкова, в 1961 году, вторым в истории отечественной космонавтики совершил полет в космос, Василий Григорьевич Лазарев (из села Порошино Кытмановского района), слетавший в космос уже в 1973 году, когда Константину было десять лет.
С Алтайским краем, кстати, связаны и другие славные имена - имена тех, кто стал приятен к делам космическим. За две недели до рождения Кости Павлюкова, 19 июня 1963 года, на алтайской земле после выполнения полета в космос приземлилась первая в мире женщина-космонавт Валентина Владимировна Терешкова (на этом месте позднее воздвигли обелиск), а на рубеже 20 - 30-х годов в городе Камень-на-Оби жил и работал инженер-строитель-один из пионеров отечественной космонавтики-Юрий Васильевич Кондратюк.
Чего греха таить: мечтая стать военными летчиками, Костя Павлюков и Саша Кадач, не боясь признаться себе, в глубине души хранили надежду: а не приведет ли кого-нибудь из них летная стезя в космос? Вот было бы здорово: третий космонавт с алтайской земли! Пока же они занимались более прозаическим делом - выверяли свой жизненный путь, прикидывали свои возможности. Мечта по-настоящему окрепла после одного случая.
Кто-то из ребят под впечатлением прочитанного принес в школу книгу трижды Героя Советского Союза маршала авиации И.Н. Кожедуба "Служу Родине". Она очень заинтересовала Костю. Попросил дать ему ее почитать. Пришел домой, раскрыл и не отрывался от чтения до тех пор, пока не перевернул последнюю страницу. Мысли, вызванные этой книгой, казалось, перевернули его жизнь.
На первой же перемене, отведя Кадача в сторонку, подальше от ватаги ребят, Константин возбужденно заговорил:
- Сашок, вот это герой! Какой интересный у него был путь в авиацию, какие были вылеты, схватки с врагом! Как интересно он рассказал о своей летной работе! Так ясно я представил себе жизнь Кожедуба, будто увидел все собственными глазами. Но главное впечатление - о полетах. Летать - это испытывать захватывающее, поистине ни с чем не сравнимое чувство. Если раньше я еще как-то колебался - идти в летчики или не идти, то теперь решил окончательно: иного пути для меня нет.- И тут же Павлюков предложил: - Давай после десятилетки вместе пойдем в летное училище!
Менее пылкий Кадач был сдержан. Правда, он тоже хотел стать летчиком, но его брало сомнение: не напрасна ли затея? Время, силы потратят - и все впустую. Ведь летчики особенные, в чем-то, может быть, даже необыкновенные люди, если способны водить в небе сверхзвуковые реактивные машины. Им нужна уйма знаний, незаурядная подготовка - и физическая, и умственная, и моральная. А что они с Костей представляют собой? Обыкновенные подростки, середнячки в учебе, которые пока что частенько довольствуются тройками. Да и в спорте похвастаться нечем...
- В летное, конечно, пойти бы хорошо. А не сорвется? - раздумчиво ответил Александр, не пытаясь изображать из себя человека, которому все нипочем.
- Если захотеть как следует, по-настоящему, то не сорвется. Уверен: добьемся своего. Во всяком случае, я-то не отступлю. Это - железно.
- Естественно, и я-с тобой.
С того дня друзья больше не колебались в своем решении. А поскольку выбор сделан, для них как-то яснее стало, что теперь надо серьезно и основательно готовиться к испытанию. С посредственными знаниями вряд ли попадешь в училище, где довольно большой конкурс. И ребята всерьез взялись за дело. Разыскивали книги по авиации, делились впечатлениями о прочитанном. Героические подвиги советских летчиков в годы Великой Отечественной войны наполнились для них особым содержанием - близким их сердцу и понятным. Достаточно уверенно они могли уже судить об авиационной технике. Собирали фотографии и рисунки (вырезали из журналов и газет) военных самолетов разных лет, обсуждали их тактико-технические данные, боевые возможности, сравнивали их достоинства и недостатки. И вслух мечтали о головокружительных скоростях, больших высотах полета...
* * *
Костя дождался, когда к вечеру соберется семья, и за ужином, окинув внимательным взглядом мать и отца - какое у них настроение? - сообщил:
- Мы с Сашей Кадачем решили поступить в "Школу юных летчиков" при летном училище,- и настороженно замер, ожидая, что скажут родители. Но первым голос подал Слава:
- А что это тебе даст? За Костю ответил отец:
- Что бы там ни дало, а дело стоящее. Если примут тебя, Костя, записывайся. Есть у человека какое-то стремление - это уже хорошо. А в "Школе" плохому не научат.
Светлана Григорьевна, в душе одобряя решение сына, шутливым тоном сказала:
- Пойдешь записываться, меня с собой пригласишь? Или на этот раз обойдешься?
Подколола не случайно. Дело в том, что Костя смел и уверен был в узком кругу, но робел и терялся в других ситуациях. Если надо, скажем, было сходить в поликлинику, непременно просил мать пойти с ним: сам не решался обращаться к врачам. Но годы шли. Костя рос и мужал. Вот уже о "Школе юных летчиков" завел речь Выходит на самостоятельную дорогу жизни. Подпорки ему вроде бы уже больше не нужны...
- Мы с Кадачем вдвоем пойдем. Не надо нам сопровождающих. Вы мне по существу ответьте.
- Что ж, хорошее дело надумал,- произнес отец.
- Главное, чтоб на пользу было,- поддержала мать.- И чтоб успеваемость не упала. А младший брат посоветовал:
- Вы бы сначала выяснили условия приема, а потом заводили разговор...
Костя и Саша вскоре съездили в "Школу юных летчиков", уже несколько лет работавшую пpи Барнаульском высшем военном авиационном училище летчиков, подробно расспросили об условиях приема, требованиях к слушателям, периодичности занятий. А потом еще раз побывали здесь - привезли необходимые документы. Как они были рады, что оба вполне подводят и по возрасту, и по состоянию здоровья, по уровню подготовки, а главное, обратились вовремя - в "Школе" как раз шел набор новой
- Группы слушателей
- Поздравляем Вы записаны Приходите теперь на занятия. Только без пропусков. А то отчислим...
Отчислять не пришлось: ребята прилежно посещали занятия Среди друзей и знакомых афишировать это дело не стали, и все же скрыть факт поступления в "Школу" оказалось невозможным. Скоро слух об этом распространился среди одноклассников и учителей Собственно, и не сделали ничего предосудительного, однако и не хотелось лишних разговоров. А они, к сожалению, пошли.
По правде говоря, никому в школе не верилось, что из Павлюкова и Кадача могут получиться пилоты, способные управлять сложной современной боевой техникой. Даже удивились, как это их могли принять в "Школу", особенно Костю. Может, там был недобор? Хотя Костя уже вытянулся в рост, он оставался худым, щуплым, не блистал физической подготовкой. Хуже того, начал курить. А уж о его рассеянности и говорить нечего, жил в каком-то своем, внутреннем мире, уйдя в мечтательность. Разве таким должен быть летчик реактивной авиации?
Школьный военрук, узнав, что Павлюков не может подтянуться на перекладине больше трех раз, сокрушенно покачал головой и сказал:
- Ну, Костя, с такими данными летчика из тебя никогда не получится...
Над Павлюковым и Кадачем, дружно противостоявшими таким вот наскокам, нередко подтрунивали и другие учителя, особенно после их неудачных ответов на уроках.
- Тоже нашлись летчики! Поменьше витайте в облаках, спуститесь с небес на землю. Полеты - это не для вас. А тебе, Павлюков, вообще мечтать о полетах не стоит. Лучше бы поменьше троек хватал.
Однако упреки эти шли уже как бы по инерции. Правда, тройки еще встречались, но мало. По большинству предметов Константин теперь получал четыре и пять. Он и сам чувствовал: занятия в "Школе юных летчиков" заметно подтянули его дисциплину, заставили быть более собранным и целеустремленным, не тратить зря время на пустяки.
Бывает, для достижения какой-то цели человеку нужны поддержка, одобрение окружающих. А Костя и его друг, напротив, встречали незлобивые подначки, насмешки, колкие шуточки. Но если бы только это! Обиднее всего, что пришлось столкнуться с неверием в их силы и возможности. Это больно задевало самолюбие Константина. Не с этого ли рубежа началось его настоящее восхождение? Привыкший с упорством отстаивать свою точку зрения, он постарался и в этом, первом для него по-настоящему серьезном деле, не пасть духом, выдержать свою линию. Всем своим поведением он как бы говорил: "Вы сомневаетесь во мне? Так я вам покажу, чего стою, на что способен!" Вместе с тем :тал более критически оценивать свое поведение, поступки. Может быть, в чем-то учителя, одноклассники все же правы? Не такой уж он "правильный" ... Павлюков понимал, что на одном самолюбии далеко не уедешь - нужны конкретные дела, ощутимые результаты. У него появилась внутренняя потребность усиленно закалять себя морально и физически, смелее идти наперекор трудностям, вырабатывать в себе стойкий, мужественный, как он говорил друзьям, настоящий сибирский характер.
"Я ЭТОЙ СИЛЫ ЧАСТИЦА"
К этому январскому дню Константин готовился как к большому празднику. Вновь повторил уставные обязанности, погладил школьную форму, приготовил свежую рубашку, начистил ботинки, попытался представить, как будет проходить прием.
С утра группа девятиклассников, шумная и веселая от возбуждения, из школы дружно направилась в горком комсомола. Их скоро приняли, провели в просторный зал. Здесь в приподнятой, торжественной обстановке принятым в ряды ВЛКСМ учащимся средней школы ? 87 города Барнаула поочередно вручили комсомольские билеты. Потом были поздравления в школе - от одноклассников, учителей.
Когда же Костя пришел из школы домой, то, оставшись один на один с собой (отец и мать были на работе, а Слава еще не вернулся с занятий), достал комсомольский билет и наконец смог спокойно, не спеша полистать его, рассмотреть.
В коридоре хлопнула дверь. Это вернулась мать. Она тоже переживала за него и сегодня пораньше пришла с работы. Шагнула в комнату, а он - с раскрытым комсомольским билетом перед ней. На мгновение припала к его груди.
- Какой же ты у меня большой! Уже не дотянешься до тебя, чтобы поцеловать,- ласково заговорила она.- Комсомолец Поздравляю, поздравляю, сынок. Это большое событие в твоей жизни. А я по такому случаю пирог испекла.
Она принялась накрывать на стол, а сама все говорила, говорила - вспоминала свою комсомольскую юность.
- Была я отчаянной девчонкой. Меня избирали председателем совета отряда. Была комсгрупоргом. Вокруг меня все время крутилась молодежь. Умела с людьми сойтись. Одно жалко: не повезло мне со зрением. Не смогла учиться дальше. Но с комсомолом у меня связано многое. И ты, сынок, смотри, чтобы не указывали на тебя пальцем: мол, ничего не делает в комсомоле, только платит членские взносы. Если ничего не поручат, сам найди себе дело по душе.
И Костя вскоре пришел в комитет комсомола школы, но не потому, что так советовала мать, нет. Просто сам считал, что не вправе стоять в стороне от комсомольских дел.
- Просишь дать тебе поручение? Твой приход как раз кстати,- сказали ему в комитете.- На днях с руководством школы обговорили один вопрос. Решено выпускать школьную сатирическую стенгазету. Ты слывешь у нас за великого спорщика, ко всему относишься критически. Так вот, есть предложение поручить тебе выпуск такой газеты, стать ее редактором.
- По части писанины я не очень... Да и художник из меня плохой.
- Не обязательно "быть очень". Организуешь людей. Подкинешь им идеи. Не боги горшки сжигают. А у тебя есть задатки.
- Хорошо, согласен.- На лице Константина появилась улыбка.- Принимаю поручение. Только одно условие. Если кого-то сильно задену в газете, прошу комитет защитить меня.
- Не прибедняйся, Павлюков. Положим, особой защиты тебе не потребуется. Ты не из слабых.
- И все же...
- Если дело дойдет до защиты, то в обиду, тебя, конечно, не дадим. Но учти: слово - орудие очень сильное. И пользоваться им надо .осмотрительно. В общем, все должно быть в меру.
С желанием Константин взялся за новое для его дело. Возглавил редколлегию сатирической стенгазеты школы, подобрал несколько "зубастых" ребят, обсудил с ними план работы. Стенгазета, правда, выходила нечасто, но была острой, злободневной. Ее выхода все ждали. Как только газету вывешивали, возле нее сразу собиралась толпа. В ней находили толковые заметки, едкие карикатуры со стихотворными подписями. Газета стала важным средством борьбы с недостатками в учебе и школьной жизни.
Иногда Павлюкова, как инициатора большинства выступлений, все же кое в чем "заносило". Тогда кто-то из руководителей школы или членов комитета комсомола поправлял, подсказывал новые темы. От выпуска к выпуску Константин накапливал опыт общественника.
Но в работе комсомольской организации класса Костю, по правде говоря, многое не удовлетворяло. Ему хотелось видеть больше активности, самостоятельности, а она всецело подчинялась авторитету классного руководителя, не всегда учитывавшего психологию юношеского возраста.
Как-то на комсомольском собрании по предложению классного руководителя в проект решения внесли пункт, рекомендованный "сверху", но не затрагивающий интересов ребят,- самостоятельно изучить, а затем коллективно обсудить статью одного руководящего товарища, недавно опубликованную в печати.
- Кому это нужно, Татьяна Анатольевна - поднялся из-за парты Павлюков.- Прочесть статью еще можно. Но зачем обсуждать-то? Для отчета вышестоящему начальству?
- Верно Костя говорит. Это никому не нужная показуха,- раздались в классе голоса.
- Тихо, ребята. Не демонстрируйте свою незрелость.
- При чем тут незрелость? - не унимался Павлюков.- Правильно сказано: показуха. Смотрите, мол, какие мы сознательные. А этой говорильней мы сыты по горло. Предлагаю внести другой пункт - провести молодежный вечер повесткой дня: "Я этой силы частица". Не только подготовить выступление о делах комсомола и наших тоже, но и прочитать стихи, исполнтть современные песни, подобрать интересную музыку. Это куда как больше отвечает нашим интересам.
Разгорелся спор. Хотя предложения не исключали одно другое, собрание не поддержало "группу Павлюкова", посчитав, что предложенный Костей вечер превратится в обычную дискотеку и мало что даст. Однако запланированное классным руководителем мероприятие так и не заинтересовало молодежь. Мало кто прочитал статью, обсуждение же вообще не состоялось. А вот идея, подсказанная Павлюковым, хотя тогда на собрании и не нашла поддержки, запомнилась. К ней потом вернулись. Вечер провели, причем прошел он интересно, увлекательно.
В характере Константина, по свидетельству его школьных товарищей, таилась какая-то внутренняя сила Неформальный актив класса часто прислушивался к его мнению. В классе он не был единоличным лидером, однако многие его предложения были, на удивление, жизненными и, за редким исключением, принимались всеми.
ПАМЯТЬ И ДОЛГ
Участвуя в жизни комсомольской организации класса, школы, Константин Павлюков нередко выступал инициатором, а подчас и организатором походов и экскурсий по местам революционной, боевой и трудовой славы земляков.
...В тот раз он вошел в класс, когда перемена еще не кончилась. До слуха донеслись громкие голоса: собравшись кучкой, ребята о чем-то горячо спорили. Прислушался. Говорили о родителях, о том, кто и что закончил, кем работает, вспоминали бабушек и дедушек. И его, как обычно, потянуло вмешаться в разговор.
- Ну а еще что вам известно? К примеру, кто у тебя, Санек, прадедушка и прабабушка?- обратился Костя к Александру Быкову.
Тот пожал плечами.
- А у тебя?- повернулся он к Вячеславу Иванову.- Как жили твои прародители? Они же, надо полагать, и годы революции захватили...
Иванов тоже не мог ничего сказать вразумительного.
- Интересно получается, друзья. Выходит, живем одним днем. Ни в прошлое не заглядываем, ни в свою родословную, как будто бы до нас ничего не было. А ведь мы - цепочка в смене поколений. И после нас должно что-то остаться.
- Смотри-ка, в какие материи тебя занесло!- парировал упрек Константина Быков.- Прямо-таки профессор истории!
- А что? Вот наш Алтайский край. Интереснейший со всех точек зрения. А все ли мы хорошо знаем его? Вот ты, Санек, давно был в краеведческом музее?
- Давно... Не помню.
- А ты?- обратился он к Иванову.
- Ну чего пристал? Сам-то давно был? Костя на миг задумался, чистосердечно признался:
- К сожалению, давно. Еще мальчишкой. Уже все перезабыл. А не мешало бы побывать еще, вспомнить.
- В чем же проблема? Давайте организуем oкультпоход всем классом,- сказал Саша Кадач.- Да не откладывая дела в долгий ящик.
Идею в классе поддержали. Заранее договорились с дирекцией музея и в одно из воскресений нагрянули туда. Костя следовал позади группы, внимательно просматривая экспонаты, перечитывая документы далекой поры, одновременно прислушиваясь к пояснениям экскурсовода. Его очень сильно поразил тот факт, что на древней алтайской земле первые люди появились миллионы лет назад, гораздо раньше, чем питекантропы на острове Ява, а 10-40 тысяч лет назад она заселялась уже повсеместно.
Павлюков на несколько минут задержался возле экспонатов - немых свидетелей далекой истории, тех, которые рассказывали об окончательном формировании алтайской народности на рубеже I и II тысячелетий, с единым образом аизни, языком и осознанием территории Алтая как своей родины; о добровольном вхождении алтайцев и Горного Алтая в 1756 году в состав России, о бурном развитии горного дела с приходом русских промышленных людей - крестьян и рудоискателей в Южную Сибирь и последовавшем затем расширении выплавки меди и серебра на демидовских заводах... Обо всем этом он отчасти слышал, отчасти читал, а вот воочию увидеть материальные свидетельства, донесшие как бы дыхание тех далеких времен, довелось, по сути дела, впервые. И он как-то по особенному почувствовал неразрывную связь времен.
Не покидало его это чувство и дальше, когда их притихшая и посерьезневшая группа перешла в зал, посвященный славным революционным, боевым и трудовым традициям народов Алтайского края. Живейший интерес у него вызвали материалы, повествующие о том, как в дореволюционное время задавленные нуждой рабочие и беднейшие крестьяне края по призыву социал-демократов поднимались на борьбу за свое социальное освобождение. Он с интересом узнал, что в октябре 1905 года в его родном городе проходили массовые митинги и демонстрации под лозунгами "Долой самодержавие";
в Барнауле и Бийске бастовали пимокатчики, речники, типографские служащие, учащиеся старших классов гимназий. Продолжалась борьба и в последующие годы. Крестьяне алтайских сел оказывали вооруженное сопротивление полиции, вступали в вооруженные схватки с отрядами казаков.
Как и его одноклассники, Константин в тот раз услышал много нового, интересного из истории своего края, истории становления Советской власти на Алтае. Ему и раньше были хорошо известны имена видных здешних большевиков: А. М. Маслова, А. А. Селезнева, С. М. Сычева, И. В. Присягина, М. К. Цаплина и других, которые после поражения первой русской революции не пали духом и продолжали вести большую работу в массах. Теперь же он вглядывался ; их лица на фотографиях, пытаясь проникнуть г мысли и чувства этих людей, постигнуть истоки их твердой воли и духа. Удовлетворение у чего вызвал сообщенный экскурсоводом факт, что уже в декабре 1917 года созданный в Барнауле Совет рабочих и солдатских депутатов взял власть в городе и в Алтайской губернии в свои руки. Однако несколько месяцев спустя контрреволюция подняла мятеж, и пришлось ;новь взяться за оружие.
Когда экскурсовод - миловидная женщина в очках и строгом темном костюме - начала рассказывать о героическом походе, предпринятом в далеком 1918 году красногвардейцами отряда Петра Федоровича Сухова, Павлюков и Кадач подошли поближе к группе и замерли, вслушиваясь в ее чистый и звонкий голос.
"Барнаул был окружен белогвардейцами. В середине июня ревком принял решение вывести из города отряды Красной гвардии и, созвав из них один объединенный отряд, направился в сторону Славгорода на соединение с частями Красной Армии. Маршрут следования, получивший позднее название "Путь славных", изобиловал многочисленными стычками с белогвардейцами. Особенно тяжелыми были последние схватки.
В августе после непродолжительной остановки в Тюнгуре отряд двинулся дальше, намереваясь пересечь Алтайские горы и через Монголию проникнуть в Туркестан, где, по имевшимся сведениям, держалась Советская власть. Однако отряд вскоре попал в засаду. Бойцы несколько дней оказывали упорное сопротивление. Белогвардейцы выслеживали их поодиночке, вылавливали, затем пытали и расстреливали. Так был схвачен и командир отряда Петр Сухов.
После жестоких побоев и истязаний Сухова повели на расстрел. Не сломленный духом, он крикнул в лицо палачам: "Вы расстреляли моих товарищей. Расстреляете и меня, но вам не расстрелять рабочий класс, не уничтожить дело, за которое мы умираем. Час возмездия недалек!"
Возвращаясь тогда из краеведческого музея, Константин, находясь под большим впечатлением от увиденного и услышанного, с восхищением сказал Саше Кадачу:
- Надо же, каким твердым, несгибаемым оказался командир отряда Петр Сухов! Этого человека не сломила даже близкая смерть, не заставила дрогнуть. Поражает его сила духа, непреклонная воля, святая вера в торжество дела революции.
Сохранилась любительская фотография, на которой ребята снялись на память после того, как отстояли отведенный им час у пионерско-комсомольского поста ? 1 у Вечного огня в Сквере героев гражданской войны. Впереди всех - широколицый, с едва сдерживаемой шаловливой улыбкой Александр Быков, за ним - Вячеслав Иванов, улыбающиеся Константин Павлюков и Александр Кадач. У них хорошее настроение. Бодрые, жизнерадостные, устремленные в завтра.
Хотя огненный вал Великой Отечественной войны не прокатывался на алтайской земле, Алтай, по существу, тоже воевал. Более 76 тысяч бойцов и командиров, ушедших на фронт из Алтайского края, были награждены боевыми орденами и медалями, свыше 300 удостоены звания Героя Советского Союза, более 60 человек стали кавалерами ордена Славы трех степеней. А как было не взволноваться сердцу Константина, когда он узнал, что среди 28 героев-панфиловцев шесть воинов - посланцы Алтая, в том числе и знаменитый политрук Василий Клочков, что восемь славных сынов Алтая повторили бессмертный подвиг Александра Матросова.
Да, Константин бережно относился к памяти героев, питал глубокое уважение к ним. Когда было намечено к 30-летию Победы возвести в Барнауле мемориальный комплекс Славы в честь воинов, павших в боях за Родину в годы Великой Отечественной войны, он в числе первых откликнулся на призыв принять участие в сборе средств на его сооружение.
Какие возможности у школьников? Сдать металлолом, желательно цветной. Кто принес много, кто мало, а кто совсем ничего не принес, потому что не смог достать. Костя же раздобыл увесистый старый радиатор от машины, изготовленный, как известно, из меди. Случилось так, что отвезти металлолом по назначению сразу, в тот же день, как, впрочем, и на другой, не представилось возможным. Костю это беспокоило. Не позарился бы кто на его радиатор! Два дня оберегал его, а заодно и остальной металлолом, заботясь, чтобы его не растащили. Ему очень хотелось внести свою лепту в копилку средств на возведение мемориала. Ведь как это важно: увековечить память земляков, прославивших Отчизну своими героическими подвигами.
Сообщая мне об этом памятном эпизоде из жизни К. Павлюкова, его школьная учительница Т. А. Захарова так закончила свой рассказ:
"Несмотря на юный возраст, Костя уже тогда хорошо понимал, насколько важно хранить священную память о павших. Ведь они защищали нас, нашу жизнь, отстаивали наше будущее. Он и сам стремился влиться в ряды надежных защитников нашего мирного неба. Однако вряд ли он мог подумать, что станет летчиком-интернационалистом, сам вольется в когорту тех, память о которых будет храниться вечно в поколениях. Тем не менее это так".
